Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Как провел свои три дня мой единственный друг во всем лагере – Майкл? Сумел ли найти время для новой партии в шахматы с достойным противником? Восстановил ли прежний уровень в кроссвордах из девяти букв? Удалось ли ему говорить побольше и так, чтобы его не заставляли? А потакать своей разборчивости и есть только пищу, которая похожа сама на себя, он перестал? И читать за столом, когда все в семье преспокойно делают то же самое?
Вчера замечательно и долго говорила с Дэном по «Скайпу», было так приятно услышать его. В самом конце разговора пришли Эстель и Джейни. Я заверила Джейни, что фильм почти готов, надо только еще немного поработать над монтажом.
Дэн так повзрослел. Как мальчишкам это удается? Ведь всего пара месяцев прошла с тех пор, как мы в прошлый раз говорили по «Скайпу». Даже голос стал басовитым. Он устроил мне виртуальный тур по дому семьи, в которой живет, и я сказала «бонжур» Анри, его родителям и младшему брату.
Мы говорили о Фреде, о том, что скучаем по нему, и никто не пытался подбодрить нас напоминанием, что жизнь продолжается.
Дэн рассказывал о Париже, а я ему – о жизни в горах. И я… счастлива, именно счастлива, когда думаю о том, что через месяц увижусь с друзьями.
Так что в общем и целом мое состояние ближе к нормальному, чем когда-либо с тех пор, как все случилось.
А сегодня утром Майкл сделал для меня удивительную вещь. Каждый день в выходные он уделял время, чтобы выучить наизусть «Оду греческой вазе» Китса и прочитать мне.
Он выучил стихотворение только ради меня.
– Это единственные утешительные стихи об умирающей юности, какие я когда-либо читал, – сказал он в качестве вступления. – Конечно, сходство лишь частичное, – виновато добавил он, когда закончил. – Но чувства, идея остановки во времени, воспоминания о моменте, когда они были совершенно счастливы… чтобы иметь возможность вспоминать его всегда, – пожалуй, это все-таки приносит некоторое утешение. Во всяком случае, я на это надеюсь, Луиза… Извини, что заставил тебя плакать.
Он ушел, чтобы я могла побыть одна. И действительно, я не могла всецело согласиться с ним насчет утешения, потому что мне было мучительно, невероятно горько сознавать, что ты, Фред, навечно застрял в том времени, когда мы были вместе. И оно было счастливым, правда счастливым.
Сердечность его жеста… рискованность, болезненность и радость глубоких мыслей ошеломили меня.
Честно говоря, единственным человеком в мире, способным на столь многогранную доброту, я считала тебя, Фред.
Так что когда я читаю «Оду греческой вазе»...
75
Мы с Холли потихоньку ускользаем из корпуса, чтобы отпраздновать первый вечер возвращения горячими бутерами, и направляемся в прачечную-сушилку. Наша встреча сегодня прошла так себе, а мне хотелось бы, чтобы последние три недели семестра получились веселыми.
Едва я успеваю включить тостер и разложить швейцарский сыр на хлебе, как Холли объявляет:
– Итак, Бен рассказал мне об этом.
– О чем «об этом»?
Я знаю, что Бен держит слово. Мы же договорились не болтать, и он не станет.
– Я применила старую-старую уловку, а он купился, – она улыбается, глаза сияют. – Сказала, что уже знаю все от тебя, так что пусть не боится, ничего нового все равно не расскажет. Кроме того, что вы сделали это дважды. Этого я не знала.
– Ничего ты не знала.
– Зато я быстро соображаю. Я же знаю, что ты сказала бы мне правду, если бы до сих пор считала подругой. Мы ведь раньше рассказывали друг другу все, – ей хватает наглости надуться и притвориться, будто она обижена.
– Да мне раньше и рассказывать было нечего, – говорю я.
Холли – само озорство, словно никогда в жизни так не развлекалась.
– Значит, ты переспала с Беном… ну и как?
По моей спине бегут мурашки – я узнаю выражение ее лица, каким оно было в давние времена куклы Мэгги Макгрегор: в душе Холли сражаются ревность-ненависть и восхищение-зависть.
– Ты правда считаешь, что это нормально – обманом выведывать правду? Теперь он считает, что проболталась я.
– Слушай, ему все равно, кто и что узнает, он тебе просто уступил, у тебя же задницу припекало, ты все причитала, как бы кто не пронюхал.
– Это он так сказал?
– Что-то в этом роде.
– Он мой парень. Почему тебе вечно надо быть в курсе наших дел? Ты как будто добиваешься такой же доли его внимания.
– Ой, да хватит ревновать! Парни этого терпеть не могут. И вообще, мы с ним друзья. Так что я имею право общаться с ним. Господи, ему просто надо было кому-нибудь довериться, ты ведь ему настоящую истерику закатила с перепугу, что он скажет что-нибудь не то.
– Никаких истерик я не закатывала. И я не ревную.
Я вру. На самом деле ревную. Может, как подружка, я и недотепа, но своей ролью девушки Бена делиться с Холли я больше не собираюсь.
Когда мы крадучись возвращались в «Беннетт», я додумалась спросить у Холли, когда именно состоялся ее разговор с Беном. Оказалось, что на выходных, когда мы разъехались по домам. Пока я препиралась с Шарлоттой из-за ужина, который мне хотелось в мой особенный первый вечер дома, и из-за DVD, который мне необходимо было посмотреть с остальными, Холли, Тифф, Винсент, Хьюго, Хэмиш и Лора устроили себе шикарную вечеринку. Они ходили в «Герцог» в Сент-Килде на концерт группы брата Винсента, «Мольер и медведь».
– А позвать меня ты не догадалась? – не удержавшись, спрашиваю я.
– Ты ведь знаешь, что тебе были бы рады, – уверяет Холли. – Но я решила, что звать тебя ни к чему. Твоя мама все равно никуда тебя не отпускает.
– Неправда.
– Только на тухлые домашние вечеринки. И лишь после того, как она созвонится с другими родителями.
Мне становится так обидно, как в начальной школе, когда меня куда-нибудь не приглашали. Но уже ничего не поделаешь, это все равно что вздрагивать в ответ на пощечину, полученную несколько дней назад.
– Зачем ты это делаешь? – свистящим шепотом спрашиваю я, пока мы протискиваемся через отверстие в сдвинутой панели за водонагревателем обратно в «Беннетт».
– Делаю что? – уточняет она с невинным видом.
– Пытаешься влезть между мной и Беном и выставить меня в неприглядном свете.
– Ничего подобного! Или у тебя есть поддельное удостоверение, о котором я не знаю?
– Нет. Но я могу выглядеть на восемнадцать лет.
– Флаг в руки! – Она закатывает глаза. – Ну конечно, я же не какая-нибудь супер-пупер-модель.
– А Бен хотел, чтобы я пошла со всеми?
Фу, ну и тряпка же я. Зачем я спрашиваю у нее?
– Он ничего не говорил, но наверняка захотел бы. У вас же самый настоящий, страстный роман в разгаре, n’est-ce pas? Вот только ты так стараешься, чтобы никто ничего не узнал, что ему, естественно, немного обидно.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
