Книгопечатание заложило основу прогресса.
Областью, на которую появление книгопечатания оказало одно из самых заметных влияний, была возможность классифицировать практически любой аспект человеческой деятельности и знаний. Книгопечатные цеха всегда должны быть высокоорганизованными, где каждая вещь имеет свое место в одном из множества ящиков. То же самое касалось и содержимого книг. Теперь стало возможным воспроизводить текст постранично и нумеровать страницы, а также предоставлять читателям краткое содержание текста книги как на заглавных страницах (что позволяло издателям рекламировать свое творение), так и в виде алфавитных указателей. Первый печатный алфавитный указатель появился в двух изданиях «Об искусстве проповеди» (De Arte Praedicandi) святого Августина, напечатанных Фустом и Шёффером в Майнце и Ментелином в Страсбурге в начале 1460-х годов. К 1500 году вышло 83 книги с алфавитными указателями.
Книгопечатание позволило классифицировать практически любой аспект человеческой деятельности и знаний.
Не следует недооценивать алфавитные указатели. Это ключ к современной жизни, позволяющий получить доступ к чему угодно – от филофакса до каталога национальной библиотеки. Алфавитный указатель – это не простая схема; он может представлять собой краткое содержание книги, ее квинтэссенцию, демонстрируя понимание, оценку и даже креативность (у составителя есть право решать, какие категории, подкатегории и перекрестные ссылки ему использовать). Все это стало возможным благодаря книгопечатанию. Раньше библиотекари, которыми обычно были монахи, применяли загадочные методы каталогизации. Например, у них было всего несколько книг и несколько читателей, а абонементной системы не было, поэтому библиотекари могли сортировать книги так, как им хотелось: по размеру, по тематике или по дате приобретения[5]. Эта средневековая система сохранилась до наших дней в одной из величайших коллекций книг – в Лондонской библиотеке, где более миллиона книг рассортированы по тематике, размеру и лишь затем по названию. Войдя туда, вы чувствуете себя подобно электрическому импульсу в головном мозге, путешествующему между нейронами. Если, например, вы, прогуливаясь вдоль темных полок и звонких металлических полов библиотеки в поисках инкунабул, ничего не найдете в отделе «Ин-кварто» категории «Наука и разное» (одной из самых креативных из всех когда-либо изобретенных категорий), тогда можете попытать счастья в категории «Ин-октаво» или даже «Ин-фолио», а затем продолжить поиск в подкатегории «Библиография: Книгопечатание», «Биография: Гутенберг» или «История: Германия». Артур Кестлер, подозревавший, что «много в мире есть того, что вашей философии не снилось», утверждал, что однажды книга, которая, как оказалось, была ему нужна, упала с полки, когда он к ней приблизился. Но в конечном счете для того, чтобы найти тот или иной том, вам нужно обратиться к алфавитному указателю.
Давайте на минуту уделим внимание роли составителей алфавитных указателей в развитии демократии. Статуты, на которых основывалось английское законодательство, не были известны общественности до тех пор, пока Джон Растелл и его сын Уильям не издали в XVI веке все эти документы, начиная с 1327 года. Обратившись к «Табуле» Растелла, любой мог проверить, сколько раз Великая хартия вольностей подтверждалась в последующих статутах. Теперь монархи и члены парламента должны были осознавать, что их законодательные акты доступны любому образованному человеку и что они и их наследники несут ответственность за принятые ими законы. Впоследствии английское законодательство было сложно представить без легкого доступа (посредством нумерации страниц и алфавитных указателей) к этим основным документам.
Первый печатный алфавитный указатель появился в двух изданиях «Об искусстве проповеди».
Что касается образования, то показателем того, что теперь стало возможным, была Библия-Полиглотта (1568—1572), выпущенная в Антверпене французским книгопечатником и издателем Христофором Плантеном (в честь которого был назван шрифт). В этой 8-томной работе Плантен опубликовал оригинальный текст Старого и Нового Заветов на иврите, греческом, латинском, арамейском и сирийском языках. Затем последовали другие полиглотты: 10-томник, напечатанный в Париже в 1645 году, в который были добавлены арабский и самаритянский тексты, и 6-томник, изданный в Лондоне (1654—1657) и расширенный за счет эфиопского и персидского переводов. Конечно же, для каждого из них требовался свой шрифт, в результате чего возникали новые перспективы исследования Востока. И все эти масштабные проекты дополнялись приложениями и алфавитными указателями.
Монархи и члены парламента должны были осознавать, что их законодательные акты доступны любому образованному человеку и что они и их наследники несут ответственность за принятые законы.
* * *
В «Соборе Парижской Богоматери» Виктора Гюго богослов смотрит на первую встретившуюся ему печатную книгу, а затем на собор – энциклопедию из камня, скульптур и витражей, содержащую записи о христианской вере и знания, передававшиеся из поколения в поколение. Ceci tuera cela (Это убьет то), – говорит он. Печатное слово положит конец историям, запечатленным в камне, и, как подразумевают эти слова, общепризнанной религии, передаваемой священниками и церковными художниками. Гюго, который писал, оглядываясь в прошлое, буквально в двух словах охарактеризовал процесс фрагментации, который хоть и начался задолго до Гутенберга, но стал необратимым благодаря печатному слову.
