Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Сегодня был «идеальный день» авторства Алексея, и Попович всерьез намеревался не ударить в грязь ни лицом, ни какими-то другими частями тела. Повторения вселенского позора, как на ристалище, больше не будет!
Однако для непомерного угождения великой княжне требовались непомерные же силы. Накануне богатырь-умелец влез в заводские настройки скатерти и кое-что там подкрутил, научив самобранку плохому. Ну не то чтобы плохому, а скорее умению слегка отступать от правил – качеству, присущему высококлассным шеф-поварам. Дело в том, что взгляды Алексея на размер порций радикально расходились со взглядами программистов ВАЗЗа. Наверняка эти ребята, волжане, были худющими, как жуки-палочники, если анекдотические пайки на фарфоровых тарелочках, выдаваемые скатертью, казались им нормальными.
После вечернего сеанса прокачивания мозгов сегодня с утра самобранка выдала им с Екатериной невообразимо большущую яичницу прямо на шипящей чугунной сковороде. Великая княжна сначала немного смутилась – она привыкла к другому обслуживанию, но потом оценила затею. Алексей даже удостоился похвалы в виде сдержанной шутки: «Эта яичница – прямо Божий дар», – редкая удача, Екатерину нельзя было назвать болтушкой-веселушкой. Одним словом, день начался великолепно.
Алексей чувствовал кураж. И еще приятную сытость.
Ему хотелось, чтобы и у принцессы настроение стало получше.
А без разговора о Генри его было не исправить.
– Не понимаю, о чем вы, Алеша. – Великая княжна с преувеличенным интересом стала рассматривать салфетку из плотной ткани, перекинутую через столик. На каждой салфетке был вышит логотип петербургского завода «Артур Коппель»: дружелюбный синий паровозик с красными колесами. Из маленькой трубы бодро валил белый дым, похожий на сахарную вату.
Атмосфера коппелевского вагона напоминала аристократический клуб-салон девятнадцатого века – бордовые пружинистые кресла, свежие цветы, деревянные панели на стенах. Однако в отличие от заурядных оконных видов, которые мог предоставить своим посетителям клуб девятнадцатого века, просторы, открывавшиеся пассажирам экспресса, вызывали у них всю палитру восхищенных восклицаний – начиная от «ах!» и «ух ты!» и заканчивая цитированием любимых стихов. Осень, русская осень пылала вокруг, и чудесные разноцветные домики подчеркивали красоту природы.
– Бросьте, Екатерина, я же был на ристалище, – наклонился к великой княжне Алексей. – И не просто был, а по полной программе грохнулся на тверденькую землю. Да, принцесса, не подумайте, что ковер из блесток Ангела сделал ее менее тверденькой! Посмотрите, я теперь просто дряхлый инвалид, – богатырь завозился на сиденье, – до сих пор сидеть могу только бочком! Мой новый приятель синяк-гигант, похоже, решил остаться со мной навеки. Так неужели я не заслужил немного откровенности с вашей стороны?
– Но мне нечего вам сообщить! – Екатерина царапала розовым ноготком сахарный дым на салфетке. Глаз она не поднимала, и Алексей подивился, какие длинные у принцессы ресницы. Без косметики она выглядела свежей и хрупкой, в простой белой футболке, узких джинсах и балетках. Рядом на сиденье валялась черная жокейская курточка. Сам он не изменил себе, надел любимую клетчатую рубаху. Там, куда они направлялись, дресс-код не соблюдался.
– Не-а, – отрицательно помотал головой Алексей. – Не получится.
– Что не получится?
– Не получится у вас скрыть ошибку в программе. Я спец по обнаружению багов. Я как эта новозеландская птичка киви, знаете, такая кругленькая, толстенькая, пушистая, с тонким клювиком, вынюхивает жучков под землей. – И Алексей показал при помощи указательного пальца, приставленного к носу, как именно ведет себя птичка киви, желающая вкусно пообедать червячками. Потом посерьезнел. – Екатерина, я же слышал, что сказал на ристалище Генри. И видел ваше лицо, хотя после падения перед глазами и плыли звездочки. Давайте, принцесса, признайтесь мне как другу.
– Но, Алеша, – великая княжна все еще колебалась. – Вы мне не только друг, чему я, кстати, очень рада, но еще и, извините за прямоту, жених.
– Да ладно вам, – сморщился Алексей, – мы оба знаем, что я жених второго сорта. Вы же не удержитесь и выберете этого фуфырю Вяземского. За мной миллион рублей приданого никто не дает. Я-то в конкурсе в основном по инерции участвую. Раз уж начал, надо идти до конца.
Кроме того, чем дольше он оставался в проекте, тем дольше мог помогать Николаю Константиновичу с «Фодиатором». Проект двадцать первого века! В императоре он увидел родственную душу. Никак нельзя было прошляпить официальное родство с гениальным изобретателем.
А глубокое знание женщин подсказывало Алексею, что все они одинаковы. Не стоит суетиться. Нет смысла бегать, как очумелая птичка киви, и выискивать идеальную девушку. Екатерина была красива, умна, воспитанна. Чего еще желать? Разве что дисквалификации подлеца Вяземского, вооруженного солидной суммой.
– А вот зря вы так уверены в своем проигрыше! – воскликнула Екатерина. – Почему, как вы думаете, «Всемогущий» назначил этот миллион за графа? Потому что всем понятно, что у него нет ни единого шанса против вас, Алеша. Вы для меня – самый разумный и очевидный выбор. Деньги потратятся, а муж останется, если перефразировать великую актрису Фанни Фельдман.
– Разумный и очевидный выбор? – ехидно повторил Алексей. – Да, Екатерина, в шекспировские герои мы с вами не годимся. Страсти в таких отношениях маловато.
– Да ведь и вы, Алеша, вроде не горите, – сказала великая княжна, отложив салфетку в сторону.
– Что вы, принцесса, лучше вас не найти, – пробормотал жених, балуясь с электронным меню на сенсорном экранчике – такие были вмонтированы в стену возле каждой пары сидений и назывались «Чего изволите?». Выбор напитков был просто огромным. – Вам взять вашего кленового сока?
– Березового, – с прохладцей поправила Екатерина. – Возьмите.
– А-а, березового, точно. Помню, что из дерева какого-то… А я, пожалуй, вдарю по сбитеньку.
Алексей приложил к экранчику свою банковскую карточку, раздался мелодичный перезвон, словно мальчик-с-пальчик музицировал на колокольчиках-с-ноготок, и через несколько минут в проходе появилась радиоуправляемая тележка с антенной, присланная из вагона-ресторана. Тележка радовала глаз: напитки в прозрачных стаканах (на одном был нарисован березовый листочек, на другом – сочащиеся медом соты) и на отдельной тарелочке – парочка тонких трубочек из рябины (комплимент от заведения).
– О, левашики! – возликовала великая княжна.
– Вернемся к животрепещущей теме, – сказал Алексей, пробуя сбитень. – Хорош! Так что там с Генри? «И сердце задыхается в разлуке»?[11]
Екатерина приподняла брови.
– Не могу поверить, что человек, второй раз за две минуты упоминающий Шекспира, не мог высидеть те же две минуты на заседании нашего летнего литературного клуба.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
