Не прошло и секунды, как мой обидчик выпорхнул бабочкой в общий зал и с улыбкой на лице побежал со мной здороваться. Великолепная фальшивая любезность! Браво! Вчера он в упор не видел меня, когда мы столкнулись в магазине, я еще испугалась, что будь его воля, то он бы пристрелил меня не раздумывая. А сегодня, нацепив маску лицемерного добродушия, он – сама вежливость. Теперь он сочувствовал мне, но долго паясничать было сложно и унизительно, а поэтому он отправил меня к другому офицеру, а так же к советнику по экономическим нарушениям.
За девять месяцев работы советник установил, что Одвард действительно мошенничал используя мой персональный номер, что все кредиторы не имеют ни одной моей подписи или заполненного мной бланка или записанного заказа с телефона, и по сути, я – такая же жертва обмана, как и они, но… это уголовно не наказуемо и инкассо с меня снять полиция бессильна.
* * *
На первый этаж нашего дома заселилась молодая беременная африканка. Мы познакомились и я узнала, что она тоже одиночка, что родом из бесконечновоюющей Сомали, что была два года беженкой, а теперь получила позитивный ответ из Директората на жительство в Норвегии. Срок беременности у нее был большой, поэтому мне пришлось распаковывать вещи, которые ей купила администрация.
Хорошо, когда вот так, за «здорово живешь», тебе покупают новую обстановку, теле– и бытовую технику. Странно, что подход, какой-то однобокий: мы обе – иностранки, обе – без средств к существованию, но она – из зоны военных действий, а я – из военного города, в который вернуться не могу. Разница, вобщем-то, небольшая… за исключением цвета кожи. Но ведь белые не виноваты, что есть люди с разными цветами кожи, и это еще большой вопрос, чей цвет популярнее. По идее, все цвета равнозначны, как и люди с разным цветом кожи, почему же администрация делает приоритет только чернокожим? Чем многодетная, одинокая, белая мать хуже? Конечно, это никак не отразилось на наших отношениях – мы продолжали приятельствовать и хорошо общаться до того момента, когда к ней переселился муж, официально числившийся в разводе.
Каждый день он просыпался в десять вечера, врубал на всю мощность телевизор или арабскую музыку, а потом звонил через интернет и так громко разговаривал, как будто хотел докричаться до небес. Но небеса оставались глухи к его крикам, а мы не могли заснуть до трех-четырех утра. Полтора месяца я вела переговоры с соседкой, чтобы она успокоила своего благоверного. Полтора месяца она обещала, что он вот-вот станет нормальным человеком, но, увы, все оставалось по-прежнему: мужчина – господин над женщиной, которая во всем должна повиноваться. Лично мне было все равно, кто кому повинуется и зачем, но ночью мы должны спать, а не плакать от бессилия и незащищенности.
Тогда я решила принимать меры. Сначала я сообщила начальнице жилищного отдела о возникшей между нами проблеме. Она пообещала разобраться, но безобразия продолжались. Тогда я сообщила в другую контору, что отец уже родившегося ребенка проживает вместе с семьей, хотя мамаша получает пособие, как одиночка. В отделе по защите прав детей я пожаловалась, что сосед шумит после одиннадцати вечера и мешает спать, как своему ребенку, так и моим детям, и это уже отразилось на их здоровье и успеваемости в школе.
Везде мне обещали разобраться, но время шло, а никаких позитивных изменений не наблюдалось. Скорее всего, белые работники государственных учреждений боялись потерять работу по обвинению в рассизме.
Насколько я знаю, рассизм процветал в Америке, когда туда привозили в рабство жителей африканского континента. Помню, как в свои пионерские годы, я возмущалась тем, что в Америке существуют школы, кинотеатры и рестораны только для белых, куда темнокожих даже близко не подпускали и относились к ним, как к людям второго сорта. Господи, как я плакала над «Хижиной дяди Тома»! А теперь, вот, потомок дяди Тома, издевается над бывшей комсомолкой.
Демонстрация пофигизма и превосходства черной расы продолжалась каждую ночь. Что ж, пусть меня винят в рассизме, нацизме и всевозможных измах, но я не дам своих детей в обиду ни белым, ни черным. Перед началом активных военных действий я еще два раза спускалась на первый этаж среди ночи и по-хорошему просила его успокоиться, но товарищ африканец – царь песков и джунглей, делал вид, что вообще не понимает никакого языка и поэтому может игнорировать любые замечания.
Вооружившись дома молотком, я стала стучать по полу, заглушая его голос каждый раз, когда он громко орал. В ответ он стал стучать шваброй в потолок и кричать на английском «трахать тебя!!!», рассмешив меня таким «страшным!» и добрым пожеланием. Моя дрессировка увенчалась успехом и сосед немного присмирел.
Но на этом дело не закончилось. Заведующая жилищным отделом пригласила меня на встречу с моими соседями, которые накатали на меня жалобу. Мне стало очень любопытно, что же они придумали. В приподнятом настроении я пошла на встречу в Дом Советов. Жалоба гласила, что я ставлю свои мусорные контейнеры чуть ли не под окна соседской квартиры, а мои дети постоянно шумят и громко ходят.
Мило улыбнувшись такой чепухе, я объяснила, что дети не могут сидеть смирно или ходить на цыпочках, а имеют право прыгать и шуметь до одиннадцати часов вечера, хотя ложимся мы намного раньше, а мешают мои дети по одной простой причине – сосед спит весь день, а орет всю ночь. И потом, я не сержусь, когда их ребенок плачет целую ночь, а наоборот, сочувствую им и объясняю детям, что это временные трудности, что маленький не специально кричит.
Мусорные контейнеры у нас общие и стоят там, где их предписано ставить, чтобы они не падали и не валялись на проезжей части дороги, мешая движению машин, а если контейнеры воняют, так пусть сами их моют, потому что они не сортируют мусор и не завязывают мешки. А другие контейнеры принадлежат не мне, а соседскому дому, так что все претензии к ним, хотя на своей территории они сами решают, где их ставить.
Заведующая стала на английском подробно объяснять чернокожей паре, что их жалоба безосновательна. Соседи, недовольные таким оборотом, стали настаивать на своем. Заведующая, не повышая голоса стала опять объяснять, что они не правы. И так продолжалось пять раз.
Вспомнились чужие рассказы про афрограждан, живущих в Норвегии. Чернокожая уборщица обвинила в расизме норвежскую начальницу за то, что та сделала ей замечание за действительно плохую уборку, а одна молодая африканка грубо послала куда подальше кондуктора поезда, обвинив его в расизме, потому что он попросил ее не шуметь в вагоне для спящих. При чем здесь расизм? Афрограждане прикрываются расизмом, как щитом, удобно манипулируя этим понятием для собственной выгоды. Своим вызывающим поведением и демонстративным нежеланием принимать законы и уважать культуру чужой страны, в которой они стремятся жить, они сами подтверждают основной постулат расизма, что «низшие» расы не могут усвоить цивилизованные культуру и законы. Пора уже самих афрограждан обвинять в надуманном расизме.
Я устала слушать этот бесконечный однообразный диалог и решила попрощаться. Бедная женщина тратила массу душевных сил и времени, потому что афрограждане желали по-прежнему выглядеть ущемленными в своих правах, а поэтому я должна быть наказана. Я решила придти ей на выручку, потому что видела, как она измотана этим глупейшим разговором. Глядя соседу в глаза, я спросила, уж не пророк ли Мухаммед научил его орать по ночам, выбрасывать мусор и окурки из окна?
