…из всех любовников, что мне довелось иметь за долгую жизнь, самыми лучшими были оборотни.
Записки боевой ведьмы– Без плаща поза выглядела бы привлекательнее, – заметил Валентайн. – И повторю вопрос. Что вы делаете?
Сердце выпрыгивало из груди, бешено перегоняло кровь по венам. Сглотнув, я, так и не коснувшись фонаря, выпрямилась:
– Благодарю за информацию. Если решу использовать такую позу для соблазнения – непременно сниму плащ, – щёки пылали.
Я не поворачивалась, изображала интерес к сараю за баней.
– Мне третий раз повторить вопрос? – Валентайн явно приблизился.
Холодные мурашки так и бегали по спине, я сложила руки на груди:
– Осматриваюсь я. Мне казалось, это очевидно.
– И что насмотрели?
– Ничего особенного, – я покосилась на фонарь в цветах.
Как теперь его незаметно убрать?
Зачем Валентайн пошёл за мной? И что собирается делать?
– Надеюсь, вы не пришли меня додушить, – я полуобернулась, – пока свидетелей нет.
Валентайн очень пристально смотрел, но его лицо ничего не выражало. От этого внутри неприятно сжималось. Подобные сдержанные личности слишком непредсказуемы, в любой момент могут сорваться… придушить.
Пожалуй, следует уходить из этого закутка.
– Ещё раз спасибо за помощь, – я кивнула и, отступив поближе к бане, зашагала назад.
Валентайн перегородил дорогу с тем же бесчувственным выражением лица. Сердце ухнуло в пятки, я лихорадочно искала фразу, шутку, вопрос, которые бы разрядили ситуацию, прояснили…
– Какие-нибудь вопросы? – Я с самым милым видом вскинула брови. Ну как с милым – мышцы у меня сводило от ужаса.
– В вашем университете было много самостоятельных практических занятий?
Брови как-то сами поползли выше. Кашлянув, я созналась:
– Честно говоря, совсем самостоятельно мы не работали.
Теперь брови поползли вверх у Валентайна. Я поспешно добавила:
– Нет, мы работали сами, но под присмотром профессоров. Нас всегда страховали.
– Зачем такие специалисты? – Валентайн сцепил руки за спиной.
Сладко-гнилостный ветер взъерошил кончики его жёстких, торчащих в стороны волос.
– Для рутинной, низкооплачиваемой работы, – я опустила руки вдоль тела. – Возможно, вам, аристократу, этого не понять, но существует много видов работ, для которых не надо быть семи пядей во лбу.
– Да знаю я, – брезгливо отозвался Валентайн и развернулся. – Идёмте, надо поговорить, но там, где не воняет мертвечиной.
Он уходил, а я стояла. Что? Куда? О чём говорить? Видимо не услышав шагов, Валентайн обернулся и сердито потребовал:
– Идёмте. Это не просьба, а приказ владельца земли.
Ну раз так… Я, снова прикрываясь рукавом, поплелась за ним. Валентайн не защитил свой чувствительный нос – сумасшедший! Но его дело. Мы засновали по островкам более-менее чистой земли, мерзкий запах одурял, хотя я дышала ртом. В поле Базен спорил с махавшим руками Вьеном.
Валентайн коротко свистнул, за воротами послышался цокот. И я поняла – та дивная кобылка редкой масти мчалась к хозяину. Узкая перламутрово-розовая морда показалась из-за створки, и Валентайн пошёл быстрее.
Так, а где Рыжик? Я ведь высвистывать его не умею.
– Королева, – ласково, голос изменился до неузнаваемости, позвал Валентайн и погладил тянувшуюся к нему лошадь, почесал под подбородком. – Умница.
Она шевелила мягкими розовыми губами, будто шепча, и ткнулась в ухо.
– Красавица, – влюблено смотрел Валентайн.
Голубой лошадиный глаз в ореоле длинных светлых ресниц скосился в мою сторону, Королева неодобрительно фыркнула. Ну отлично.
– Только сзади не подходите, – Валентайн с явным удовольствием гладил свою красавицу по изящно согнутой шее. – Давайте зовите своего.
Помедлив, я сложила ладони рупором и крикнула в небо:
– Рыжик!!!
У Валентайна слегка округлились глаза.
– Мы с Рыжиком плохо знакомы, – я пожала плечами. – Не знаю, на какие команды он откликается.
– Ясно, – обронил Валентайн, вышел за ворота и вскочил в красное седло.
Королева перебирала стройными ногами, шкура лоснилась на вздувавшихся мышцах. Я тоже вышла на дорогу: со всех ног Рыжик ко мне не мчался. И даже не шёл. Его вовсе не было.
В противовес жаждущей движения лошади, косившей на меня светлым презрительным глазом, Валентайн был подчёркнуто холоден. Высоко задрав подбородок, он уничижительно спросил:
– Вы получили мои цветы с извинениями?
Постояв с приоткрытыми ртом, я сдавленно уточнила:
– Какие цветы?
– Лилии из нашей оранжереи, – Валентайн перевёл взгляд на небо, обронил: – Дядя велел извиниться перед вами за… – Тонкие губы на несколько мгновений плотно сомкнулись, продолжение было совсем глухим: – За недостойное аристократа поведение.
О! Я моргнула. И прикусила губу, чтобы не предложить просто извиниться сейчас: не стоило злить потенциального помощника.
