Через несколько секунд появилось оповещение, что Джинкс хочет начать чат.
Джинкс. Мэрибет улыбнулась.
17.40
Д ж и н к с: Привет.
Я: Привет.
Д ж и н к с: Смотри-ка, мы в чате, как дети малые.
Я: Так скоро и до Снэп-чата дойдем.
Д ж и н к с: Я и не знаю, что это такое.
Я: Да я тоже.
17.47
Я: Пришли документы. По моей матери. Завтра будут у меня.
Джинкс!
Д ж и н к с: Как ты?
Я: Плохо.
Я: В смысле, нервничаю. С сердцем нормально.
Я: А вдруг она умерла? От инфаркта? А если она страшный человек? А если ее изнасиловали? Множество ужасных вариантов.
Д ж и н к с: Может, когда узнаешь наверняка, страха станет поменьше.
Я: Или побольше.
Д ж и н к с: Не знаю. Есть что-то в том, чтобы смотреть ему в лицо. Например, когда я твою записку читал, было страшно, но в то же время стало проще от того, что я не один живу со страхом. Это как подтверждение, что я не сошел с ума.
Д ж и н к с: Ты еще тут?
Я: Да.
Д ж и н к с: Я уж думал, что спугнул.
Я: Нет. Просто не знаю, как признаться, что я не помню, что там написала. А когда ты переслал, я перепугалась и удалила.
Д ж и н к с: Правда? Почему?
Я: Мне показалось, что ты меня в нее носом тыкаешь. Первая строчка… Такой бред.
Д ж и н к с: «Я боюсь, что умру».
Я: Не надо, пожалуйста. Эту часть я помню.
Д ж и н к с: А остальное – нет?
Я: Давай сойдемся на том, что я в тот момент не совсем в себе была.
Д ж и н к с: А я, наверное, не в себе переслал ее тебе обратно. Я тогда был очень зол, так что, наверное, да, пытался ткнуть тебя в нее носом. Ты ушла, промолчала месяц, а потом накинулась на меня с обвинениями. Но по большому счету я просто хотел показать тебе, что делаю то, о чем ты просила.
Я: Прости.
17.47
Д ж и н к с: Ничего. И, по правде сказать, мне не показалось, что ты бредишь. Я принял это за чистую монету. Как ты видишь, это был наш общий страх. Я ведь тоже боялся, что ты умрешь.
18.01
Я: Джейс? А перешли ее снова?
Д ж и н к с: Сейчас?
Я: Да. На почту.
Д ж и н к с: Могу и сюда. Вместе прочитаем.
Я: Да? Ну давай.
Прямо в окошке чата появился прикрепленный файл. Открыв его, Мэрибет перечитала свои слова, которые написала в те ужаснейшие дни своей жизни.
«Я так понимаю, тебе кажется, что я в порядке, но я боюсь, что умру.
Боюсь я не самой смерти. Я думаю только о близнецах, что они слишком малы остаться без матери, и о том, что с ними будет, если я умру вот сейчас.
Я вспоминаю ту ночь, когда они только родились и спали в колыбельках на столе. Помнишь? Меня так переполняло чувство любви, что я рыдала без остановки. А ты смеялся и говорил, что это гормоны, но дело было не в них. Это был страх. Мне казалось, что меня вывернули наизнанку. Неужели можно кого-то так сильно любить? Ведь от этого становишься очень уязвимым. И тут до меня дошла страшная тайна материнской любви: ты оберегаешь их, чтобы защитить себя.
Но как справиться и с тем, и с другим? Защитить и их и себя. Защитить их от себя.
Поэтому мне надо уехать. Ради них. Береги их ты.
Прости. Прошу меня не ненавидеть. Оставь меня. Ты обещал мне защитный купол. Мне он нужен побольше.
– Мэрибет»18.09
Д ж и н к с: Ты еще тут?
Я: Ага.
Д ж и н к с: Ты в порядке?
Я: Да. А ты?
Д ж и н к с: И я.
Я: Ты меня ненавидишь?
Д ж и н к с: Никогда не ненавидел.
Д ж и н к с: А ты меня?
Я: Если когда и было, то прошло.
18:17
Д ж и н к с: Мэрибет?
Я: А?
Д ж и н к с: Нам с детьми пора идти.
Я: А-а.
Д ж и н к с: Ты в порядке?
Я: Да.
Д ж и н к с: Расскажешь, как все завтра пройдет? Я почту буду проверять.
Я: Ага.
– Вы в чате сидели? – спросил Тодд, заглядывая через плечо. – С мужем?
