Поставив несколько жучков в комнатах и на телефон, Чен с Клифом благополучно покинули дом священнослужителя.
* * *
Антонио, выехав в город, спросил Алекса:
– Ну, как ты там?
– Бывало и получше, – донесся глухой голос из-за заднего сиденья джипа.
Езда в тесном багажнике «Чероки» удовольствия Алексу не доставляла. Ноги вытянуть было нельзя, не хватало места, а и без того болевшая спина быстро затекала. Он, с трудом шевелясь, искал удобную позу, но это ему никак не удавалось.
– Ничего, потерпи, скоро приедем, – успокаивал его священник.
– Как там насчет «хвоста»? Следишь? – спросил его Алекс.
– Пока все чисто. Я специально сделал круг – никого. Так, приехали. Сейчас я пойду куплю телефоны. Лежи тихо, здесь место людное.
Джип остановился, двигатель заглох, закрываясь, хлопнула передняя дверь. Пока машина ехала, было еще терпимо: повороты, покачивания, хоть какое-то движение. Теперь же лежать в тесном темном закрытом закутке было совсем плохо, да еще начала подниматься температура.
Наконец, Антонио вернулся.
– Все. Купил. Ну что, звонить? – спросил он Алекса, выезжая со стоянки.
– Конечно! Чего оттягивать неизбежное?
– Ты не хочешь с ней встречаться?! – удивленно спросил его священник.
Алекс и сам не знал, чего он сейчас хочет. Все это время он мало о ней думал, не до того было. Во всяком случае, он совершенно не хотел, чтоб она была здесь, на этом острове, но она уже здесь, и что толку говорить о том, чего он хочет. Надо просто действовать сообразно обстоятельствам, а там видно будет. Но вопрос «Как она оказалась здесь?», и что это могло означать, не давал ему покоя.
– Звони-звони, – проговорил он, стараясь перевернуться на бок.
Антонио набрал номер, разговора Алекс не слышал, мешал городской шум и противно воющий, давно не ремонтированный задний мост джипа. Как только Антонио набирал более-менее приемлемую скорость, мост заводил свою заупокойную песню, будто предчувствуя скорую кончину. Алекс расслышал только последнюю фразу священника: «Хорошо, я сейчас подъеду».
– Ну, что там? Где она? – спросил он Антонио, когда машина остановилась на светофоре.
– Недалеко, в двух кварталах отсюда, в муниципальной больнице, – ответил священник, включая скорость.
Мост опять завыл.
– А что с ней? – обеспокоенно спросил Алекс, стараясь перекричать шум.
– Да не кричи ты так. Я тебя отлично слышу, – сказал Антонио. – С ней ничего, просто она решила, что тебя почему-то следует искать в больницах.
«А вот это уже интересно! С чего это она принялась разыскивать меня по больницам?» – подумал Алекс, а вслух сказал:
– Слушай, когда ее встретишь, не говори, что я здесь, в машине... Потом, когда приедем. Там уж и....
Фразу он не закончил, священник, резко свернув налево, остановил машину.
– Все, я пошел. Вон она стоит, жди, – сказал он, захлопывая дверь.
Ждать Алексу пришлось недолго, буквально через минуту кто-то сел на переднее пассажирское сиденье, затем хлопнула водительская дверь, и он услышал знакомый голос Элеонор, его-то уж он перепутать не мог.
– Спасибо, святой отец! Я уже потеряла надежду, – говорила она.
– Надежду, дочь моя, никогда терять не надо. Господь милостив, – наставительно ответил ей Антонио.
При этих словах священника Алекс улыбнулся: «Знала бы она, кто этот проповедник на самом деле!»
– Как он? Что с ним? Он здоров? – выдала серию вопросов Элеонор.
– Немного болен, но теперь, я думаю, это уже не опасно, – неопределенно ответил Антонио и вырулил на улицу, набирая скорость.
Мост тоскливо завыл, глуша голоса говоривших, Алекс мог с трудом разобрать лишь отдельные слова. Диалога из них составить было невозможно, да и нужды в этом особой не было. Автомобиль выехал из города, Антонио увеличил скорость, и мост завыл невыносимо. То ли от этого воя, то ли от все – возрастающей головной боли Алекс перестал прислушиваться и впал в полузабытье, из которого его вывел голос Антонио:
– Вылезай, Джон, приехали.
«Вылезай, – думал Алекс. – Легко сказать, но как это сделать?»
Все тело его затекло и не слушалось, в глазах плыл какой-то розовый тошнотворный туман. Но с помощью Антонио он все же кое-как выбрался из надоевшего багажника. Священник, придерживая его, повел в дом.
В гостиной, расположившись на низком диване, Элеонор беседовала с хозяйкой дома. Когда Алекс, заботливо сопровождаемый священником, вошел в комнату, она, вскочив с дивана, воскликнула:
– Господи! Неужели это ты?!
Она долго разглядывала его. Болезнь изменила любимое лицо, оно стало одутловатым с пунцовым оттенком, набрякшие веки едва открывались. Алекс, улыбнувшись, развел руками.
Элеонор обняла его, гладя руками по горячей спине, и шептала:
– Господи! Слава богу, ты жив.... Ты жив.... Пойдем-пойдем...
Она провела его на диван и, не сводя глаз с его лица, проговорила:
– У него сильный жар, Джуди. У вас нет чего-нибудь?..
Джу подошла к Алексу и осмотрела его, делала она это профессионально, как врач. Оттянула веки, посмотрела язык, измерила пульс, глядя на маленькие наручные часы, и, с сожалением посмотрев на Элеонор, сказала:
– К сожалению, я не врач, точный диагноз поставить не могу, но мне кажется, я знаю, что это такое. Температуру я попытаюсь сейчас сбить, есть у меня и обезболивающее, но...
Антонио, выставив вперед руку, не дал ей закончить:
– Подожди, Джу, дай я скажу. Только выслушайте меня спокойно, – последние слова его относились к Элеонор.
– Это вирус «эйч-ди», по-моему, вы так его называли, – посмотрел он на Джуди.
– Нет, – ответила она, – так его назвали журналисты, настоящее его название несколько другое, но это неважно.
– Стоп! Стоп! – остановила их Элеонор. – Вы хотите сказать, что он болен тем заболеванием, от которого в Анадыре погибла половина населения?!
– К сожалению, это так, – ответила Джуди.
Элеонор, закрыв лицо руками, произнесла:
– Значит, все это правда... все это правда...
– Милые дамы, дайте же мне, наконец, сказать, – выставив руки перед собой, воскликнул Антонио. – Да, это так! Он действительно болен этим заболеванием, и оно для белого человека смертельно, но у нас есть антидот. Но чтобы разобраться с дозировкой и прочими премудростями, требуется твоя профессиональная помощь, Джу. Ты же можешь разобраться в документации?
– А откуда все это у тебя, Антонио? Я думала, все материалы погибли в институте. Думала, весь этот кошмар закончился....
