Обряд крещения оказался самым простым из всех испытаний. А батюшка, как и положено, ничем не выдал, что знает их постыдные тайны. Лишь время от времени сочувственно поглядывал на Ксюшу. А та в честь крестин надела длинное, в пол светло-серое платье, ажурный серый платок с серебряной нитью покрывал голову и плечи. Она выглядела скромно и, в то же самое время, невероятно элегантно, стоя посреди церкви с крошечной крестницей на руках.
К слову, через семь минут крошечная крестница перестала казаться Ксюше такой уж крошечной, и стало очевидно, что Леся ее неплохо кормит. К счастью, отец Владимир вскоре забрал ее у Ксюши и окунул в купель.
* * *
Ровно через неделю после победного анализа Алиса вновь вернулась в клинику в новом качестве – будущей мамы. Администраторы и медсестры улыбались ей и все – абсолютно все – поздравляли.
– Напомните, какой у вас был ХГЧ? – попросила Камилла Булатовна.
– Та-ак! Значит, ищем двоих?
Алиса робко кивнула. Неужели их и правда окажется двое?
– Ну что? – с замиранием сердца спросила она, когда врач ввела датчик.
– У вас не двое, – нарочито спокойным тоном ответила доктор Ахмадулина. – Тройня у вас!
– Как тройня? Вы серьезно?
– Такими вещами не шучу. Не имею привычки. Да вы не переживайте так. Сейчас понаблюдаем, немного снизим поддержку. Может, один и замрет, кто послабее. Ну а нет – сделаем редукцию.
Алиса замотала головой.
– Я не стану их убивать.
– Но вы же говорили…
– Я была в состоянии аффекта! Никогда не сделаю аборт.
– Вы с ума сошли! Сами не понимаете, о чем говорите! Знаете, каков риск осложнений при тройне? Да у вас и так уже трое детей. Всего шестеро будет. Вы управитесь с полдюжиной?
Алиса уверенно кивнула.
– Где трое, там и шестеро.
– У вас шов на матке после экстренного кесарева. Вы представляете, как растягивается матка, когда там растут трое? Вы знаете, что шов может разойтись? Что вы сами можете погибнуть, а ваши сыновья останутся сиротами?
– У них есть папа и бабушка. Я все равно не собираюсь убивать кого-то, пусть даже очень маленького, чтобы выжить самой. Я решилась на эту процедуру, зная о возможных последствиях. И полностью несу ответственность за последствия.
– Но я же вас предупреждала! Вы говорили, что не против редукции.
– Простите, что обманула вас. Страх неудачи пересилил.
– А если они больными родятся?
– Значит, будем их лечить! – вышла из себя Алиса. Такое настойчивое стремление врача сделать редукцию ей совсем не нравилось. – Что же, их теперь убить из-за того, что больными родиться могут. Справимся как-нибудь. Мальчишки мне помогут.
– А если всю вторую половину беременности придется лежать. Вы сможете?
– Я справлюсь!!!
– У вас рост метр шестьдесят ко всему прочему. И узкий таз. Им может просто не хватить места, – привела последний аргумент Камилла Булатовна.
– Причем здесь мой рост? Таз, что ли, поможет выносить?!
Доктор Абдуллаева устало вздохнула.
– Решать, конечно, Вам. Но советую все как следует взвесить, с мужем посоветоваться.
Муж, конечно, обалдел от такой новости. Но уже в следующее мгновение расплылся в улыбке.
– Значит, теперь у нас поровну будет – три мальчика, три девочки.
– Да с чего ты взял, что они девочки?!
– Я знаю, – отмахнулся Олег. – Можно будет отдать их в фигурное катание. О, и водить тебе будет удобно. Все в том же ледовом дворце.
– Есть еще женский хоккей! – встрял Артем.
– Ну уж нет! – хором закричали родители.
* * *
Ксюша чувствовала себя почти как раньше – легко и уверенно. Должно быть, этому способствовало все сразу – возвращение в родной город, встреча с мамой, крестины Лесиной дочки и даже немного нелепая исповедь. Она чувствовала в себе силы продолжать бороться за счастье. Даже если окажется, что впереди еще долгий путь.
– Ну, уж после крестин и исповеди ты точно скоро забеременеешь! – шепнула ей Леся на прощание.
Назад в Москву она ехала «Сапсаном» и почти всю дорогу спокойно спала в кресле.
Серж встретил ее на перроне. Какой-то грустный и немного потрепанный.
– А я думала, что ты приедешь с Альмой, – сказала Ксюша, чтобы как-то растормошить мужа.
– Тебя сразу расстроить или потом?
– Она что, заболела?! Черт, меня же только два дня не было!
Серж понурил голову.
– Все гораздо хуже, малыш. Я ее потерял.
– Как потерял? Как можно потерять овчарку на огороженной территории?!
Муж вздохнул и начал рассказывать.
– Я решил прогуляться пешком до нашего магазина. Ну, ты знаешь, который за поворотом построили. Ее не стал закрывать в вольер, пожалел. Подумал, ну куда она денется?
– Ии-и-и?
– Я не подумал, что под воротами можно пролезть. Там ведь у нас довольно большое пространство. Когда у кассы стоял уже, позвонил сосед, Аркадий. Говорит, выезжал, а на дороге щенок овчарки сидит. Не наш ли? Я говорю – мол, нет, наша точно дома, до ворот меня провожала. Я был абсолютно уверен, что так и есть. Вернулся, а Альмы нет нигде. Видимо, когда я в магазин пошел, а ее оставил, она под воротами пролезла, и хотела со мной идти. А я уже за поворотом был. Она не нашла меня – маленькая еще ведь. Я как вернулся, всю территорию облазил вместе с Генкой, вчера весь день по округе колесили, сегодня с утра – опять. Я очень виноват, малыш. Я потерял нашу собаку.
– Таааак… Ты объявления вешал?
– Да, с фотографией, по коттеджному поселку и возле магазина, и в интернете на собачьих сайтах. Соседи все в курсе, я ходил ко всем, и с прислугой разговаривал и вознаграждение обещал, если найдут. Было три звонка всего.
– Ты их проверял?
– Конечно! В первый раз оказалась дворняга, отдаленно на Альму похожая, во второй сказали, что видели похожую у железнодорожного переезда. Изъездили весь район, ни одной собаки не встретили.
– А третий звонок?
– Вот тут было интересно. Позвонил какой-то мужик и заявил, что наша собака у него, и он нам ее обязательно вернет, но за вознаграждение. Не вопрос говорю, мужик, давай прямо сейчас. Ты мне собаку, я тебе – деньги. Он говорит – положи мне аванс на телефон, чтобы я был уверен, что ты меня не кинешь.
– Развод…
– Вот и я тоже так подумал. И позвонил Павлу в Кострому. – Павлом звали троюродного брата Сержа, полковника милиции. – Попросил пробить номер. Оказалось, звонят из тюрьмы в Вологодской области. Такой у них, у зеков, способ заработка.
