– Как он меня раздражает!.. – протянула она.
– Альберт? Ему простительно, у него срок до сегодняшней ночи.
– У меня тоже, – тихо сказала Элен.
– До сегодняшней ночи.
– Чем я хуже тебя, Тили… Да, он был. – Элен бросила сигарету и сразу достала новую. – Ничего особенного: «ордер» и так далее…
– Сколько?.. Сколько он тебе отмерил?!
– Меньше суток. – Она украдкой проверила часы. – Это на рассвете. Не люблю алкоголиков, но Серж прав. Мы умрем…
Не желая размениваться на пустые утешения, Тиль молча привлек ее за плечи. Дым вился и путался в голубые узелочки – про сигарету Элен забыла. Просидев так несколько минут, она посмотрела на обожженный фильтр, потом на часы, и тихо повторила:
– Мы все умрем.
Лаур
– Альберт Яковлевич?.. – промолвила с порога женщина в васильковом комбинезоне – моложавая, но не молодая.
– Да, да, Лиза, иди. До завтра… Нет, до пятницы, раньше ты не понадобишься.
– Спасибо, Альберт Яковлевич, но-о… мальчики, кажется, тоже собираются, – недоуменно произнесла она. – Все сразу…
– И мальчики, и девочки, – сказал Тиль.
Женщина не обратила внимания.
– Да, Лиза, да, – подтвердил Альберт.
Она медленно развернулась и вышла из дома. В большое окно было видно, как она бредет по гравийной дорожке. Этот дом натерпелся всякого, особенно за последние два года, но без сорокалетних «мальчиков» из охраны он не оставался еще ни разу.
– У тебя все слуги русские? – спросил Максимов.
– Я и сам вроде не китаец, – буркнул Альберт.
– Я-аковлевич! – протянул он презрительно. – Ты ей – «Лиза», она тебе – «Яковлич»…
– Серж, ты социалист? – поинтересовалась Элен.
– Я?! Э-э-э… не знаю, не могу ответить.
– Никто и не рассчитывал. – Она приблизилась к большому трехдверному холодильнику и, открыв среднюю секцию, присвистнула: – Зачем такие запасы? Доставки нет, что ли?
– Минимум связи с внешним миром, не считая кабельного спецканала и еще кое-чего, – сказал Альберт.
– Не для меня хоромы строились, – заключил Максимов. – Не для простого человека…
– Не для тебя – для Президента! – раздраженно бросил он.
– Ну а ты, стало быть, допущен к благам. И вряд ли этим опечален.
– Уберите его от меня! Не могу больше!
Тиль, сделав вид, что его это не касается, поднялся по винтовой мраморной лесенке. На втором этаже располагались одинаковые спальни. Если б не шкуры на стенах, Тиль решил бы, что попал в дешевый притон. Шкуры, впрочем, были искусственные.
Зайдя наугад в одну из комнат, он обнаружил новую дверь в углу, за которой сиял унитаз. Здесь же, на пяти квадратных метрах, стояла и душевая кабина. Стены были увешаны никчемными приспособлениями вроде сушилки – Тиль уже и забыл, когда последний раз всем этим пользовался. В целях безопасности он выбирал отели попроще и платил за нее, за временную безопасность, отсутствием уюта.
К тому времени, когда он спустился обратно, Элен успела разгрузить холодильник и организовать на журнальном столике небольшой фуршет. Из принесенной Альбертом коробки никто, кроме Максимова, не ел, а последний прием пищи, вернее пиццы, состоялся бог знает когда. Называть словом «вчера» то, что не отделено от «сегодня» провалом в сон, не поворачивался язык, хотя сложить оба дня в одни длинные сутки тоже не получалось.
Сергей, баюкая полупустую бутылку, похрапывал в плетеном кресле возле окна. Элен подперла щеку и мучительно зевнула. Тиль чувствовал себя едва ли лучше. Увидев глубокий диван, заваленный маленькими подушками, он насилу отвел взгляд.
– Нельзя, – обронил Альберт.
– Нельзя… – согласился Тиль.
Зачерпнув с блюда горсть холодных креветок и прихватив бутылку «Хайнекена», он устроился у монитора. Слева оказался камин, настоящий – со съеженной головешкой и запахом дыма. Вспомнилась прошлая зима – не студенческие пикники или что-нибудь из детства, а почему-то январский костер с бродягами…
Клюнув носом, Тиль встряхнулся и откупорил пиво.
– С дипэкзедрином алкоголь нежелателен, – предупредил Альберт.
– Покончено с дипэкзедрином. Эксперимент считаю неудачным.
Элен подсела к Тилю и, забрав у него бутылку, сделала маленький глоточек.
– Альберт, интерфейс у ящика голосовой, конечно?
– Под вас настраивать не буду. Держите, – он бросил ей пульт и куда-то вышел.
– Поешь, Тили, – произнесла Элен, перебирая каналы.
– А ты?
– Не хочу.
– А чего хочешь? Спать?
– Спать глупо. Осталось так мало времени…
Тиль с минуту созерцал на экране двух пеликанов.
– Все будет хорошо, – сказал он после паузы.
– Будет. Только уже без нас.
– Прекрати.
– Знаешь, я вдруг подумала… Вот сгинем – и что?.. А ничего, Тиль. Кому станет хуже? – Она взяла у него с ладони креветку и, рассмотрев, положила ему в рот. – Никому…
– Давай что-нибудь повеселей найдем.
Элен подняла пульт – монитор последовательно показал прогноз погоды, заезд велосипедистов и захват космической станции из какого-то кино.
– Жутко актуально, – проронил Тиль. – Еще что-нибудь есть?
По другим каналам передавали биржевые торги, штук десять якобы разных сериалов и один несвоевременный карнавал. Пестрая толпа текла по улице, что-то скандируя и размахивая темно-синими флагами. Попадались и плакаты, все одинаковые: урод с выпученными глазами и гипертрофированным лбом запутался в проводах. В верхнем углу экрана маячила метка «live!».
– Тридцать пятая! Быстрее! – крикнул через стенку Альберт.
– Чего?..
– Программа тридцать пять, звук семь! – выпалил он, вбегая в холл. – Это из Лондона.
Монитор мигнул и вернулся к той же картинке.
– …зависимые эксперты могут стоить человечеству слишком дорого, – начал диктор на полуслове.
– О чем это?.. – не поняла Элен.
– «Опыты с подсознанием, как считают независимые эксперты, могут стоить человечеству слишком дорого», – скороговоркой пояснил Альберт. – Да слушай! Пропустим же…
– Результаты секретных исследований, получившие огласку накануне вечером, уже взбудоражили общественность, – продолжал ведущий. – С раннего утра люди, в основном молодежь, начали собираться на Трафальгарской площади, чтобы выразить свой протест. Проблема «форвардов», считавшаяся до сих пор надуманной, волнует, как выяснилось, не только домохозяек. Эта тема давно и жарко обсуждалась в ведущих университетах Европы, однако из-за налета скандальности дискуссия не покидала аудиторий. И вот вчера в прессу просочились первые сообщения о том, что специалисты из частного исследовательского центра получили вещество, вызывающее «эффект форвертс». Теперь уже ясно, что не за горами то время, когда новое средство поступит в продажу. Дискуссия переместилась в иную плоскость: что принесет людям «свободный инсайт» – пользу или вред? Некоторые ученые не исключают, что употребление этого средства может негативно отразиться на здоровье, в том числе – психическом. Самые ярые противники предрекают человечеству генетическую катастрофу, которая, по их мнению, разразится уже через несколько поколений. Но что тревожит умы еще сильнее, так это аспект социальный. К чему приведет массовое озарение? Большинство живет не только настоящим, но и будущим. То есть – мечтой. Даже вполне успешные и вменяемые люди должны иногда грезить о «лучших временах». Что они увидят впереди?..
