Церковные колокола начали звонить. Снова и снова, так как они обычно звонили во время тревоги.
Двери стали открываться, горожане с удивленными лицами выскакивали на улицу. Пастор Фрай, появившись из дома члена городского совета Уилсона, со всех ног бросился к церкви. Интересно, что он сделает с Гуди?
Колокола смолкли.
Из-за угла появился Авия Пратт. Он шел по направлению к церкви и не отрываясь смотрел в нашу сторону.
Руперт Джиллис провел своих учеников за позорным столбом, и в нас полетели еловые шишки.
Горожане толпой валили в церковь, лишь Гуди Праетт вышла из дверей и стала спускаться по лестнице. Она одна шла против течения, несколько человек обернулись, чтобы посмотреть ей вслед. Они вошли внутрь и очень скоро вышли обратно.
Она остановилась на траве у подножья постамента и посмотрела на нас, потом перевела взгляд на меня и кивнула. В ее маленьких глазках было одобрение.
Толпа как единое целое вывалила из церкви и собралась вокруг нас. Те, кто опоздал, шли прямиком к позорному столбу.
Меня охватила паника. Что я наделала?
– Джудит, – сказал ты, – я верю в тебя.
XVIII
– В чем дело? – строго спросил пастор Фрай – Кто звонил?
Его, как и старейшин, колокол застал врасплох. Без своих балахонов они казались не такими уж и страшными. Кончики их носов покраснели от холода.
– Я, – ответила Гуди. – Мисс Джудит Финч хочет вам что-то сказать.
Это было так неожиданно, что на мгновение все замолчали.
Я нашла в толпе Марию. Ее лицо было бледным и обмякшим, мне стало понятно – она беременна.
Бульон Гуди запросился наружу.
Я очень хочу поцеловать ребенка Марии в день его крещения.
Я хочу целовать и своего будущего ребенка.
Я заметила на дороге маму и Даррелла. Когда она увидела, что все собрались рядом с нами, она повернулась и собралась уйти. Но Даррелл схватил ее за руку и, опираясь на костыли, потащил вперед. Мама неохотно последовала за ним.
– Это смешно, – проговорил член городского совета Стивенс. – Мы же все знаем, что она не может разговаривать.
– Пратт сказал, что может, – возразил член городского совета Браун. – Итак?
Я несколько раз сглотнула до боли в горле. Все не отрываясь смотрели на меня. Мне неудобно говорить. Вот в чем проблема.
– Освобо-ите нас, – сказала я. При звуке моего голоса у горожан открылись рты. – Я расскажу вам правду о смерти Лотти Пратт. Я там была. Я видела, как это произошло.
XIX
Глаза Руперта Джиллиса стали круглыми от удивления. Ему очень не понравилось то, что Джудит Финч умеет разговаривать.
– Это смешно, – фыркнул Авия Пратт. – Она исчезла через несколько дней после Лотти.
– Но до того, как нашли ее тело, – возразил доктор Бранд.
Меня заглушил хор голосов. Я слышала, как кто-то стал требовать, чтобы нас освободили, кто-то кричал, что срок нашего наказания еще не закончился, другие утверждали, что уже почти закончился.
Гораций Брон поднялся на постамент и поднял верхнюю планку. Я выпрямилась. Боль в спине была почти невыносимой, но какое счастье, что я смогла опустить руки. Я сделала шаг вперед и прислонилась к столбу, чтобы не упасть. Наконец я могла увидеть твое лицо. Гораций успел освободить и тебя, и ты встал рядом.
Каждая клеточка моего тела дрожала. Они все на меня смотрят.
Судьям не понравилось то, что сделал Гораций Брон. Браун не спешил делать выводы, он внимательно смотрел мне в лицо.
– Мисс Финч, – сказал он, – почему вы скрывали от нас, что умеете говорить?
– Она не скрывала! – выкрикнула Мария. – Я помогла ей научиться произносить звуки. Она заговорила совсем недавно. Раньше она просто не знала, что может говорить.
Даррелл бросил на маму тяжелый взгляд.
– Наша мать запрещала ей разговаривать, – сказал он. Вокруг поднялось возмущенное бормотание.
– Итак, мисс Финч, говорите, – кивнул член городского совета Браун, – раз уж вам есть что сказать.
Я чувствовала, что ты стоишь рядом, и это придавало мне сил.
Я буду говорить, хоть моя речь и невнятна. Я воспользуюсь словом, в котором мне так долго отказывали. Пусть все услышат то, что так давно хотели услышать.
