Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
— Глеб, что-то случилось? — подметила странности в его поведении Лида.
— Штайнер мертв… — просипел он.
Ну и ну… Его ли это дело, почему украинским спецслужбам крайне не хочется, чтобы господином Штайнером — живым и невредимым — занялись российские спецслужбы? Ну, надо им. Имеются причины. У каждой спецслужбы в этом мире — воз и маленькая тележка всяких веских причин. Ему-то что до этого?
— Мертв? — удивился Борька. — Какое страшное ранение рикошетом. А может, он сам головкой стукнулся, болезный?
— Сам ты стукнулся, — проворчала Лида. — Посмотри на товарища майора. Он такой возвышенный и одухотворенный. Он, похоже, вбил себе в голову, что Штайнера прикончила одна его хорошая знакомая — факт существования которой, кстати, ученые до сих пор не доказали.
— И не докажут, — хмыкнул Борька.
— А мне вот кажется, что я что-то видел… — задумался солдатик Антоха.
— А мне вот другое кажется, — пробормотал Борис, исподлобья глядя на приближающийся катер, — что скоро грядет эра неслабых дюлячек…
Глеб спустился с бетонных плит, чтобы в трудную минуту быть рядом с товарищами. Патрульный катер угрожающе приближался — неотвратимый, зловещий, хотя и с Андреевским флажком. На носу, скрестив руки на груди, стоял пожилой мужчина в штатском (но это никого не могло обмануть) и пронзительным оком сверлил собравшийся на берегу «комитет по встрече». А за его спиной грудились чины помладше, украдкой посмеивались, перемигивались, крутили пальцами у висков.
Эпилог
Он спал беспокойным муторным сном, тревожно вздрагивал, вертелся, грыз подушку. Его всю ночь преследовали разлагающиеся мертвецы со стажем — выбирались тесными группами из глубин коридоров, вздымая над головами коптящие восковые свечи, теснили его, не реагируя ни на пули, ни на увещевания. Заставляли отступать в зловонные лабиринты, из которых он потом не мог выбраться. Этому «квесту» не было конца. Свет в конце тоннеля оборачивался тьмой. Едва он выползал из бездонной пропасти, как тут же катился в другую… Возможно, это был не телефонный звонок, но он проснулся с ощущением, что звонил телефон. Ощущение, впрочем, не было связано с тем, что он обязан взять его в руку (а лучше в обе) и ответить. Он сидел на кровати, тупо смотрел перед собой, пребывая под впечатлением тяжелого сна. Из полумрака проступали очертания старого комода в съемной квартире на улице Ленина, квадрат окна, чуть подрагивала тюлевая занавеска. За спиной раздался протяжный стон, и красивая женщина с распущенными белокурыми волосами перебралась на его половину кровати и обняла его, сидящего, за талию. Он машинально погладил ее по волосам. Он любил эту женщину, обладающую многомиллионным состоянием, но предпочитающую ночевать в его убогой холостяцкой квартирке, — при этом временами Глебу казалось, что, если бы она не обладала вышеназванным состоянием, он любил бы ее еще больше…
Она уснула, свернувшись калачиком, а он продолжал восседать, отстраненно разглядывал сереющий оконный проем. Вздрогнул телефон на прикроватной тумбочке — и он вместе с ним, — прогудела вибрация, полилась красивая, но чересчур тревожная мелодия, определенно не предвещающая спокойной жизни. Он не реагировал, неприязненно разглядывал переливающийся огоньками аппарат. Женщина с белокурыми волосами застонала, потрясла его:
— Боже мой, Глеб, в твоем случае это и называется «отсидеть от звонка до звонка»… Ответь, если тебе не трудно…
— Слушаю, — уныло сказал он.
— Здравствуйте, Глеб Андреевич, — с ироничными нотками произнес приглушенный женский голос, и Глеб почувствовал, как ледяной червячок заструился от копчика по позвоночнику. — Надеюсь, мой звонок не доставил вам неудобств?
— Доброй ночи, Григорий Ильич, — пробормотал он, прилагая усилия, чтобы не втянуть голову в плечи. — Что вы, разве ваши звонки в любое время суток доставляли мне когда-нибудь неудобства? Что случилось, товарищ капитан первого ранга? На нас летит астероид?
— М-да, рядом с нашим героем лежит красивая белокурая женщина, стало быть, неудобства налицо, — констатировала абонентка и тихо засмеялась. — Но вы же находчивый, Глеб Андреевич, вы же выкрутитесь?
— Послушайте, Григорий Ильич, меня три дня таскали по следователям, проели плешь, вынули душу и выжгли мозг. Мне с трудом удалось доказать, что я хороший парень. При этом во время доказательства этой аксиомы вас почему-то рядом со мной не было. Я до позднего вечера шатался по госпиталям, где лежат люди, за которых вы отвечаете, выслушивал от них как добрые, так и не очень слова и пожелания. Мне чисто по-человечески хочется спать. Давайте подождем еще три часа, пока не начнется рабочий день, хорошо?
— Прости, дорогой, но через три часа я позвонить не смогу, поэтому вынуждена звонить сейчас. Сегодня утром я должна улететь по важному делу, но через пару дней вернусь в Севастополь. Ведь это украинский город, не так ли? Надеюсь, мы встретимся с тобой в четверг, в шесть часов вечера после войны — скажем, в сквере у бара «Рундук» на бульваре Нахимова. И там у тебя будет прекрасная возможность высказать все, что ты обо мне думаешь, а у меня — сказать несколько слов в свою защиту. Да и вообще… почему бы нам снова не побыть какое-то время вдвоем?
А вот последнего лучше не надо… Заколотилось сердце, преграда выросла в горле, дурацкие ощущения, когда в организме начинают протекать некие химические реакции…
— Ты, главное, не волнуйся, дорогой, — добавила женщина со смешком. — Мне не нужен муж. Ведь муж — это такая ответственность…
— Хорошо, Григорий Ильич, я в принципе не возражаю, но давайте все детали этого дела обсудим в урочное время?
— Чао, мой герой, — кокетливым голоском сказала абонентка и положила трубку.
«Главное, что я ни капли не волнуюсь», — подумал Глеб, бросая телефон на тумбочку.
— Твой Бекшанский напрягает даже меня, — пробормотала блондинка, целуя его в спину. — Давай уволим его с флота? Или с завтрашнего же дня отправим на пенсию? Я, конечно, не Хоттабыч, но если задаться целью…
«То пару раз спустить курок все же придется», — подумал Глеб, непринужденно рассмеялся, поцеловал женщину и, отыскав под собой любимые рваные тапки, побрел в туалет. Потом он несколько минут провел на кухне — выпил всю минеральную и газированную воду, что нашел в холодильнике. А когда вернулся в спальню, сердце беспокойно екнуло. Горел ночник. Женщина с распущенными волосами сидела под одеялом, подбив под спину подушку, и держала в руках с задумчивым видом ЕГО сотовый телефон!
— Что-то случилось, милая? — Он держался, был спокойным, как удав.
Она подняла глаза и посмотрела на него с грустинкой — хотя и не выглядела в эту минуту сильно опечаленной.
— Тебе звонил Григорий Ильич, — поведала дама.
«Прорвемся», — подумал Глеб.
— Я знаю, милая…
— Нет, ты не понял, Глеб. Григорий Ильич звонил уже после того, как ты ушел в туалет, а потом на кухню. Я ответила, решила тебя не беспокоить. Он смутился, услышав женский голос, и попросил передать тебе, чтобы к началу рабочего дня ты был у него как штык. Намечается крупная заварушка, чреватая большим политическим скандалом — именно так он сказал, и он просто обязан предупредить тебя заранее.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
