Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
— Не высовываться!!! — кричал Глеб.
Он видел, как Ларссон с капитанского мостика разряжает пулю за пулей из пистолета, что-то кричит через плечо рулевому. А за кормой посудины уже бурлила, вспенивалась вода, разгонялся гребной винт, ревел и надрывался двигатель. Катер медленно, задним ходом выбирался из канала — черт возьми, двадцать метров, и он покинет подземный завод! Глеб совсем забыл, что спецназ уже наготове, что можно все бросать, их война уже закончена. Но не мог остановиться, он должен доделать это стремное дело!
— По катеру! — рявкнул он. — Огонь!!!
И застрочили так, что от летящих пуль стало жарко! Высаживали магазины на одном дыхании — словно рюмку водки выпивали — забивали новые, снова высаживали. И никого не волновало, что у кого-то этих магазинов осталось два, у кого-то один… А катер уже практически выбрался из тоннеля, разворачивал корму. Пули стучали по корпусу, по рубке. Из люка в передней части палубы уже просачивался подозрительно черный дымок. Он становился гуще, плотнее, кашляли стрелки, засевшие за бортом. Аналогичный дым повалил из рубки, вспыхнуло под кормой. Пронзительный вопль — полундра, мужики!!! И самый умный, сообразив, чем тут пахнет, прыгнул за борт! За ним второй, третий…
Тут-то оно и разверзлось…
Переоценить эффектность зрелища было невозможно. Такое ощущение, что перед тем, как разлететься на сотни мелких кусочков, катер как-то напрягся, потом надулся. И с оглушительным треском разлетелся на сотни мелких кусочков! Ринулся в небо столб оранжевого пламени, и спустя мгновение место взрыва затянуло плотным дымом. Могло, конечно, и показаться, но, похоже, Глеб увидел орущую голову Ларссона, отделившуюся от туловища и летящую по замысловатой траектории. Крупная удача, что в тот момент, когда сдетонировал груз в трюме, катер уже отвалил от батопорта и разворачивался в бухте. И тем не менее часть ударной волны ворвалась в тоннель, прокатилась до сухого дока, взбудоражив трупы на причале, вздыбив тележку, доставив неудобства спецназовцам. Пошла волна, выплеснулась на бетонные плиты у входа в канал, а другая часть отправилась к Пыштовке, теряя по дороге скорость и энергию…
— Все живые? — вытрясая звон из ушей и возвращая челюсть на место, крикнул Глеб. От катера на воде не осталось ничего. Что могло, утонуло, что не могло, плавало в виде мелких обломков.
Антоха остервенело икал — он был какой-то сплющенный и с такой одухотворенной физиономией, словно познал самую сакральную суть вещей. Не стой под стрелой называется. Там, где идет строительство или подвешен груз.
— Слушай, Глеб, это чего же мы натворили? — споткнувшись, спросил Борька. — Мы цунами случайно этой штукой не вызвали?
— Ага, Нептуна разбудили, — проворчала Лида. — Сейчас он придет и по башке нам настучит. Отожгли, блин.
«Я даже знаю, как его зовут — этого Нептуна», — опасливо подумал Глеб.
Пять минут спустя собравшиеся на набережной у Пыштовки зрители могли лицезреть любопытную картину. Первым из мрака подземелья, пошатываясь, выбрался нелюдимый оборванный тип с блуждающими по кругу глазами. Он волок за шиворот обливающегося кровью мужчину, который жалобно причитал, явно преувеличивая тяжесть своего состояния. Он стащил орущее недоразумение с обрывающегося над бетонными глыбами причала, бросил на плиту, а сам спустился ниже.
— Эй! — помахал он рукой. — Не стреляйте, я Дымов!
Он усмехнулся — у парапета на набережной собралась толпа зрителей. Впереди стояла цепочка спецназовцев — люди в черном, по полной форме, в бронежилетах, в «космических» шлемах с защитными шторками. За ними толпились зеваки из числа местных жителей, возбужденно гудели, переговаривались. Еще бы, достойный повод, уж, почитай, лет семьдесят в этой бухте ничего не взрывалось, да еще так задорно. Он различал знакомые лица — давешних пацанов с парапета, уже не умирающих от скуки, а возбужденно обсуждающих увиденное; угрюмых рыбаков — им, наверное, было интересно, сколько тонн оглушенной рыбы теперь всплывет. «Поздние» знакомые — парень с девочкой (которые дружили в спальном мешке) — они стояли позади толпы, паренек озадаченно чесал затылок, узнавая в бродяге знакомые очертания, а его подружка моргала, как полная дура… Справа от ворот, примерно метрах в двухстах, Калабановскую бухту перекрыл остроносый патрульный катер, на рубке которого развевался Андреевский флажок. На воде покачивались несколько голов — горстка уцелевших бандитов плыла в добрые руки российского спецназа.
— Ты не Дымов, ты идиот! — крикнул с противоположного берега рослый спецназовец, в котором Глеб узнал коллегу по бригаде морской пехоты майора Павловского. И в солидарность со словами своего начальника несколько спецназовцев подняли руки, сжали их в кулаки и выразительно постучали по шлемам.
Глеб хищно осклабился, спустился по камням к воде, сел на колени и сполоснул лицо. Немного полегчало. Он поднялся, хрустнув коленными суставами. По бетонным плитам спускался Борька. Он вроде улыбался и одновременно чуть не плакал, поскольку с его количеством здоровых конечностей совершать какие-либо перемещения было сущим удовольствием. За Борькой спускалась Лида — с такой физиономией, словно шла на эшафот с табличкой на груди «Она убивала международных террористов». Ее поддерживал веснушчатый украинский солдатик с оттопыренными ушами, на плече у которого стволом вниз болтался автомат. Он выглядел смущенным и каким-то… заинтересованным.
— Поверь, Лидунь, этот паренек тебе идет, как сумочка из новой миланской коллекции, — оценил гармонию снисходящей пары Борька. — Усынови его, что ли. Или замуж возьми. На хрена тебе тот, предыдущий? Представляешь, какой орел будет лет через десять?
— Я подумаю, — немного смутилась Лида.
На катере, перекрывшем Калабановскую бухту, заработал двигатель, кто-то выбрался из надстройки на палубу и скрестил руки на груди. Катер неторопливо разворачивался. «Отдохнули», — подумал Глеб. Он вздохнул, скорбно кивнул своим товарищам — дескать, прорвемся — и начал взбираться на камни, где оставил главную добычу — господина Штайнера. Убежать тот черт не мог. С завязанными за спиной руками далеко не убежишь. И он все время оставался на виду. Тяжело отдуваясь, Глеб вскарабкался на плиту, добрел до распростертого на камнях мужчины, нагнулся, чтобы отволочь его вниз — хоть будет что показать отцам-командирам. Не любил Глеб оправдываться, не имея весомых подтверждений своим словам. И вдруг беспокойно екнуло сердце, недоброе предчувствие охватило. Уж больно неподвижен был Штайнер. И на затылке расплывалось бурое пятно, которого раньше не было. Он перевернул его за плечо — мотнулась голова, и в небо устремились распахнутые, затянутые мутной поволокой неподвижные глаза. Глеб отшатнулся. Рудольф Александрович Штайнер был мертв. Кто-то подкрался — явно человек, умеющий пользоваться шапкой-невидимкой, — взял его голову руками и хорошенько треснул затылком о плиту. И после этого был таков…
Он растерянно завертел головой… и вздрогнул, всмотрелся — показалось, что в крохотном заливчике справа от нагромождения плит под водой мелькнуло непрозрачное тело. Еще разбегались круги по воде. Не исключено, конечно, что это рыба. Очень крупная рыба…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
