Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
И именно тут, стоя под этой обычной акацией, вспомнив о детском ощущении ее недосягаемости, я и вспомнила ситуацию, связанную с этой акацией.
Моя мама должна была вернуться после длительного отъезда на учебу. Как я ждала ее возвращения! И как я хотела к ее возвращению сделать что-то такое, что-то придумать, как-то ее встретить.
Мне хотелось встретить ее цветами, но где взять цветы первокласснице, живущей в рабочем поселке, в котором никто эти цветы не продавал и на которые у нее просто не было денег? И ответ мне подсказала цветущая акация — эти цветы были прямо над моей головой. И эти цветы, казавшиеся мне такими недосягаемыми, с таким удивительным ароматом, который можно было вдыхать непрерывно, показались мне необыкновенным подарком для мамы. Мысль порадовать маму цветами акации была так восхитительно красива, что я загорелась этой идеей. (О, бедные дети! Как часто то, что они считают важным и таким необходимым, чему, как они думают, должны обрадоваться их родители, взрослым людям не кажется ни важным, ни необходимым, а иногда является просто неприемлемым!)
Подарок для мамы был найден. Осталось только его достать.
Я даже не делала попыток дотянуться до веток — они росли слишком высоко. Нужно было лезть на дерево. Но это было для меня невозможным. Не потому, что это было опасно, думаю, что я вполне могла бы долезть до нижних веток, усыпанных гроздьями цветов. Но я была очень воспитанной, очень приличной девочкой. Я была примерной ученицей в классе — как могла я полезть на дерево, как мальчишка! Поэтому ответ пришел сам — нужно было попросить какого-нибудь мальчишку, чтобы он влез на дерево и нарвал мне цветов акации. Мальчишка тоже нашелся, он жил во дворе за забором, у которого росла акация. Я даже знала, как его зовут, и однажды, идя из школы, увидев его во дворе, я, преодолевая стеснительность и робость, от которой страдала, как очень послушная и правильная девочка, подозвала его и сбивчиво, но стараясь быть очень убедительной, попросила его залезть на дерево и нарвать мне цветов.
Мальчишка был практичным и совсем не таким «правильным», как я. Он помолчал, выслушав мою просьбу, потом сказал:
— Хорошо, я тебе нарву цветов, а ты мне заплатишь рубль.
Рубль! Это слово прозвучало для меня как приговор — никакого рубля у меня не было и быть не могло. Мне, семилетней девочке, давали пять копеек в день на пирожок в школьной столовой, помимо уже оплаченных школьных завтраков. А тут рубль!
Мальчишка был несговорчив.
— Бесплатно сама лезь на дерево! — сказал он, почувствовав себя хозяином положения. Мы начали торговаться, если так можно сказать о разговоре семилетней девочки и мальчишки, которому было лет девять-десять.
— Хорошо, сколько денег ты можешь мне дать? — спросил он меня. И я быстро подсчитала — до приезда мамы было четыре дня — значит, я могла дать ему двадцать копеек, отказавшись от четырех восхитительных горячих пирожков с повидлом, которые выпекала в школьной столовой повариха тетя Маша, сама похожая на пышный пирожок.
— Этого мало, — сказал он мне. — Давай еще чем-то плати.
Но чем я могла заплатить мальчишке? И тогда он предложил:
— Принеси мне еще мелок из школы, тогда договоримся…
Мелок из школы! Это прозвучало для меня как еще один приговор. Школьный мелок — это было богатство. Это была мечта каждого младшего школьника (не продавались тогда в магазинах наборы мелков!). Иметь мелок, которым можно рисовать на асфальте классики, просто рисовать — могли не все.
— Где же я могу взять тебе мелок? — оторопело спросила я.
— Как где? — удивился этот «неправильный» мальчик. — В школе, где же еще.
— Ты хочешь, чтобы я украла мелок? — спросила я, не веря своим ушам.
— Ну да. А чего тут такого? Подошла на перемене и взяла незаметно. У вас же мелки всегда под доской лежат. Это наша учительница их на столе держит — у нее не стащишь!
Я была настолько раздавлена этим предложением, что только головой покачала, я не могла воровать. Я была для этого слишком хорошо воспитана.
— Как знаешь, — фыркнул мальчишка, — я тебе свои условия сказал — двадцать копеек и мелок. Думай…
И я начала думать. Я думала по пути домой, я думала дома, пытаясь делать уроки. Я не хотела об этом думать, понимая, что этот мальчик предлагает мне сделать такое, что об этом даже думать не стоит! Но — мама приезжает через четыре дня, а подарка еще нет! А цветы акации — что может быть лучше для подарка маме?
Утром следующего дня я приняла решение — я сделаю это. Я сделаю это ради мамы, чтобы ее порадовать. Я сообщила этому плохому мальчику, что выполню его условия. Но как сложно мне было их выполнить!
Не съесть пирожок и отложить пять копеек — это было сущим пустяком по сравнению с теми моральными мучениями, которые я испытывала, глядя на мелки, лежащие под школьной доской.
Эти новенькие граненые белые мелки стали для меня наваждением! Я думала только о них, я отвлекалась на уроках, я застывала, когда оказывалась рядом с доской, глядя на такие желанные и такие недосягаемые мелки.
Первые два дня я мучилась тем, что мне надо сделать. Мне нужно украсть — и эта мысль не давала мне покоя. Потом два дня я мучилась мыслью, как это сделать. В классе постоянно кто-то был. Я боялась, что меня поймают на месте преступления или кто-то наябедничает. Я боялась, что учитель, заметив пропажу мелка, спросит, кто его взял. И мне придется признаться — я ведь была хорошая и честная девочка! Но разве можно было в этом признаваться! Но, если я не признаюсь, я, кроме того, что стану воровкой, стану еще и обманщицей!
Я вся в школе и дома истерзалась от этих мыслей. Я вся истерзалась, потому что время текло неумолимо, мама уже вот-вот приедет, а я еще никак не могла осуществить свой план. Уже пятнадцать накопленных копеек лежали, завернутые в клетчатый лист бумаги на дне портфеля. А я никак не могла украсть мелок!
И, наконец, свершилось! Я улучила момент и с бьющимся сердцем успела схватить мелок, выходя последней из класса, когда шла домой. И всю длинную дорогу до дома я шла с этим бьющимся сердцем, с пылающими щеками, жар которых я просто ощущала. Я это сделала — я украла мелок!
Мальчишка получил обещанное вознаграждение. С ловкостью обезьяны он залез на дерево и нарвал мне цветов. Я, придя домой, поставила этот «букет» в банку с водой, спрятав ее на подоконнике за шторкой, чтобы мама не сразу их увидела. Пусть это будет для нее сюрпризом.
На следующий день я мчалась домой из школы, отмечая эти привычные пункты отсчета. Дом мальчишки хулигана… Автобусная остановка… Акация на углу… Вот моя улица, вон виден мой дом, в котором уже должна быть приехавшая мама, и я подарю ей сейчас необыкновенный букет, и как она будет рада!
Мама так обрадовалась, увидев меня! Она обнимала меня и спрашивала, как я себя вела, как я училась, а я вырвалась из ее рук, и примчалась к ней со своим (таким «дорогим» для меня!) букетом. Я протянула маме цветы, она взяла их, понюхала и, отложив в сторону, продолжила спрашивать меня и папу о чем-то, рассказывать о своей поездке. Цветы лежали на столе, такие ненужные, потом их убрали в коридор — мама что-то выкладывала из сумок на стол. Вечером их, подвявшие, бабушка выбросила в помойное ведро.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
