В ожидании разрешения Уилл приобрел старый буксир «Корнелиус» и намертво поставил его на якоря прямо над пушкой, у места будущих поисков. Машина «Корнелиуса» должна была помочь команде глубже забраться в песок и скальный грунт. К тому же Уилл таким образом получал больше пространства для размещения припасов, запчастей, оборудования и емкостей с пресной водой. Уилл также нанял охранника Майка О'Хару, который должен был следить за сохранностью буксира, когда «Камелот III» находился в порту, – по федеральному закону о районах залегания утонувших кораблей для сохранения прав по заявке на подводные раскопки судно охотника за сокровищами должно постоянно находиться на месте работ.
В начале июня, с наступлением самой благоприятной погоды для подводного плавания, Уилл наконец получил лицензию. На «Камелот» прибыл государственный инспектор Тони Эчиверра, чтобы наблюдать за ходом поисков. Это был низенький толстяк, начисто лишенный чувства юмора и в немалой степени сковывавший действия команды. Клэй знала, что он будет следить за каждым их шагом, дабы предотвратить сокрытие находок, но его присутствие необходимо как для обеспечения прав штата, так и для того, чтобы Уилла не обвинили в нарушении законов. И все же инспектор Эчиверра вызывал у Клэй раздражение; с его появлением атмосфера на борту стала более формальной, веселье и шутки прекратились.
Вдобавок Клэй начала ощущать, что Уилл становился все более замкнутым. Он не посвящал ее в прозаичные детали своей борьбы за финансы, но Клэй знала, что до сих пор ему не удавалось наскрести достаточно денег для летней экспедиции.
В конце концов Уиллу выдали его долю находок за два минувших года, и теперь, поделившись с партнерами, он должен был распродать их, а вырученные средства внести в качестве залога по банковскому кредиту.
– У меня добрые вести, Глазастик, – сообщил он как-то утром. – Один состоятельный нумизмат из Техаса собирается приобрести мои монеты для своей коллекции и пригласил меня на деловой обед. Похоже, нашим денежным неурядицам приходит конец.
Клэй обняла Уилла:
– Ура! Я покупаю бутылку шампанского!
Однако после встречи Уилл велел ей поберечь шампанское. Покупатель предложил ему сущие гроши, и Уилл отказался от сделки.
Эта ситуация повторялась вновь и вновь, и в конце концов Уилл сказал Клэй, что тому виной падение рынка ценных бумаг, однако потом оптимистически добавил, будто, по прогнозам Уолл-стрит, положение должно скоро поправиться; а значит, он сумеет сбыть монеты в течение ближайшего месяца-двух. Но напряжение не покидало его; когда они с Клэй занимались любовью, он все реже стремился растянуть удовольствие до утра и все чаще исчезал после полуночи, торопливо удовлетворив свои потребности; и как Клэй ни старалась удержать его, Уилл лишь еще больше замыкался в себе.
На «Камелоте» Клэй по-прежнему продолжала заниматься съемкой найденных предметов; теперь эта обязанность целиком лежала на ее плечах, поскольку Том почти все время проводил под водой, фотографируя там каждый обнаруженный предмет для официального каталога. Помимо этого, Клэй помогала Салли Кинкейд снабжать предметы ярлычками и вести журнал, поскольку Уилл терпеть не мог писанины.
Стояла солнечная погода, как нельзя лучше подходившая для подводного плавания и съемки. Практически каждый день ныряльщики поднимали на борт покрытые ракушками мушкеты, ржавые аркебузы, почерневшие серебряные монеты. Они до сих пор не знали, какому кораблю принадлежали эти сокровища и действительно ли здесь покоится лишь одно судно.
Несколько дней в неделю Уилл методично прочесывал магнитометром район поисков, а затем погружался в воду, чтобы осмотреть точки, в которых прибор выдавал самые мощные сигналы. К концу июня у них уже было несколько крупных находок – ржавый трехфутовый испанский якорь, пушка и два фута золотой цепи, но они так и не обнаружили ничего, что связывало бы эти предметы с каким-то определенным кораблекрушением. Тем временем «жирафа» продолжала вгрызаться в песок в центре участка.
Первого июля Уилл заметил на дне какие-то желтые блестящие предметы. Жестом велев Клэй снимать, он быстро заработал руками и вскоре выкопал два бруска, каждый из которых весил около фунта.
– Вы только посмотрите! – воскликнул Уилл, поднявшись на палубу. Серебро чернеет под водой…
– А золото – никогда! – Том, щурясь, разглядывал блестящие на солнце поверхности брусков.
– Вот это уже настоящее богатство. – Уилл не мог скрыть своей радости.
Салли принесла увеличительное стекло, и они осмотрели бруски. Клеймо на одном из них стерлось, зато на другом Уилл сумел различить оттиск королевской печати испанского монарха Филиппа IV.
– Похоже, мы наткнулись на останки «Святой Тересы», ее потопил ураган в тысяча шестьсот шестидесятом году.
– Ну и ну. Неужели это золото пролежало на дне триста лет? – удивился Карлос.
– Сделай одолжение, – обратился Уилл к Клэй, – напиши в архив Севильи, и пусть они вышлют нам копию корабельного манифесто.
– Манифесто?
– Опись груза. Испанцы скрупулезно вели документацию.
– Не то что некоторые наши знакомые, – не выдержав, поддела его Клэй.
Уилл усмехнулся:
– Это уж точно. Они записывали каждый предмет, который грузили на борт. Если наш корабль – «Святая Тереса», мы рано или поздно сумеем это доказать.
Две следующие недели продолжали баловать команду удачей. Ныряльщики достали еще несколько золотых цепочек, пятьдесят золотых монет по два эскудо в покрытой гравировкой серебряной шкатулке, перстень с рубином, золотые четки с гранатами, жемчужный браслет, отлично сохранившийся в глиняном горшке, дюжину пушечных ядер и золотой диск, весивший более трех фунтов.
Наконец прибыл ответ из Севильи. Уилл сверил находки с описью «Святой Тересы».
– Ура, все совпадает! – воскликнул он. – Наши обломки и есть «Святая Тереса»!
– Что ж, нам осталось только… найти сам корабль! – рассмеялся Том.
Однако это оказалось гораздо труднее, чем можно было предположить; судя по всему, деревянный корпус слишком глубоко ушел в песок, чтобы магнитометр мог почувствовать находящиеся внутри металлические предметы.
В конце июля начались тропические бури, и целых две недели команда просидела в Ки-Уэст, а когда наконец смогла вернуться к работе, удача покинула ее. Неделя прошла практически без находок, если не считать одного проржавевшего мушкета. Уилл сумел раздобыть достаточно денег, чтобы зафрахтовать восьмидесятифутовую спасательную баржу с мощным пневмоподъемником, способным глубоко проникать в океанское дно. Устройство работало быстро, но так же быстро и перегревалось; к тому же ракушки часто засоряли всасывающую систему, и трубопроводы приходилось регулярно прочищать. После еще двух недель бесплодной, постоянно прерывающейся работы Стоун решил, что баржа приносит больше убытков, чем прибыли.
