— Где ты уже искал? — спросила Лина.
— Везде! Мы даже немножко разобрали пол на веранде, чтобы посмотреть, не залез ли он туда. Но его нигде нет!
По выражению лица Томми стало понятно, что сейчас он опять заплачет.
— Страх долой, когда Коул с тобой! — торжественно произнесла Лина, гордясь неожиданно проснувшимся поэтическим даром. Коул и Томми шутливо закатили глаза: судя по всему, рифма не повергла слушателей в восторженный трепет.
С детьми Коул общался прекрасно. Это Лина уже давно заметила. Так что, возможно, экспедиция обошлась бы и без ее участия.
Словно прочитав мысли, Коул взял ее за руку и произнес:
— Мы с моей ассистенткой начнем поиски здесь. А ты хорошенько посмотри в доме: вдруг Боб все-таки забился в какой-нибудь дальний угол?
— Ты отступи на ярд вправо, — скомандовала Лина, — а я отойду на ярд влево.
Коул даже не пошевелился.
— Нет.
— Ну ладно, тогда я пойду вправо…
— Будем искать вместе.
— Почему? Врозь гораздо эффективнее.
— Вместе мы — великолепная команда.
— Да уж, великолепная! — фыркнула Лина.
— Конечно. Сомневаешься?
— У нас не слишком много общего.
— Мы учились в одной школе.
— Ты был на два года моложе. И до сих пор не догнал.
— Тебя настолько тревожит это обстоятельство? Мне, например, все равно.
— Может быть, поищем Боба?
— Давай.
Крепко сжимая ладонь Лины, Коул направился в соседний двор. Однако Лина решительно воспротивилась: уперлась каблуками в землю и категорически отказалась двигаться.
Коул с удивлением оглянулся:
— В чем дело?
— Я не собака на поводке, чтобы ты тащил меня за собой.
— Прости. Хочешь пойти первой?
— Ты сказал, что мы — команда. Значит, пойдем рядом.
— Отлично. С радостью.
— И можешь выпустить мою руку.
— А что, надо?
Под пышным кустом азалии что-то темнело.
— Это, часом, не Боб?
— Нет. Камень.
Расстроившись из-за промаха, Лина выдернула свою руку из руки Коула и сразу пожалела: теплого прикосновения так не хватало!
Вдруг Лина вспомнила, что должна кое-что сообщить своему боссу.
— Перед самым закрытием позвонили из местной газеты. Тебя приглашают в качестве автора еженедельной рубрики.
— Отвечать на вопросы о домашних любимцах?
— Отвечать на вопросы об отношениях, давать советы насчет свиданий и всякое такое. Потому что ты — один из самых сексуальных холостяков штата. Не бойся. Я ответила, что вести такую рубрику ты не в состоянии.
— Потому что очень занят ветеринарной практикой?
— Нет. Потому что понятия не имеешь о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной.
— Зато ты — крутой эксперт, да?
— Этого я не говорила. — Лина шла медленно. Коул тоже. Причем не впереди, а рядом. — Совсем не считаю себя экспертом.
— Ну конечно! Ты — модель высокого полета, а я — мягкий, пушистый, сексуальный ветеринар.
— Никогда не летала высоко.
— Педикюр, маникюр, массаж…
— Это вовсе не высокий полет.
— Тогда что же?
— Зависимость от других. Желание, чтобы о тебе заботились, суетились вокруг. А я не хочу ни того ни другого. И никогда не хотела. Даже в детстве…
— Что в детстве?
— Сама заботилась о себе. Когда меня дразнили, не просила ни защиты, ни поддержки.
— А как реагировали родители?
— Папа говорил, что надо учиться самой себя защищать, а мама говорила, что надо привыкать общаться и налаживать отношения с людьми. Оба пытались воспитать меня независимой личностью.
— Мне очень жаль, — тихо произнес Коул.
— Жаль, что я могла сама за себя постоять?
— Жаль, что некому было защитить тебя. — Он остановился и заправил Лине за ухо выбившуюся прядку. Кончики пальцев легко коснулись щеки. — Прости, что дразнил тебя в школе.
— Все в порядке. — Лина с трудом проглотила внезапно застрявший в горле комок и немного отодвинулась. — Ты выучил урок. А я стала тверже.
— Да уж, — грустно улыбнулся Коул, — прямо образец твердости.
— Конечно.
— Потому-то и плакала вместе с миссис Морган, когда у той умерла кошка, дожив до двадцати одного года. И потому же радостно обнимала восьмилетнего Джордана, когда мальчику подарили котенка.
— Двух котят. Братиков. Сэсса и Трумэна. — Лина нагнулась и заглянула под раскидистый куст сирени. Никого, но зато какой аромат!
В детстве рядом с их трейлером тоже рос небольшой куст сирени, и Лина очень его любила. Но однажды мама вылила под него полбутылки отцовской водки и бутылку текилы, и сирень вскоре погибла.
Воспоминание расстроило, и Лина поспешно выпрямилась.
— Подожди-ка. — Коул нежно вынул из ее волос несколько запутавшихся цветков.
Лина прикрыла глаза и слегка покачнулась, поддаваясь магическому прикосновению. Но тут же спохватилась, взяла себя в руки и сделала шаг в сторону.
— Здесь черепахи не видно. Пойдем дальше. — Она решительно направилась к следующему кусту.
Коул не отставал ни на шаг.
— Мы до сих пор не обсудили тот факт, что ты считаешь меня самым сексуальным холостяком Пенсильвании.
— Газета называла и других. Список достаточно пестрый: нейрохирург из Филадельфии, пожарный из Миффлинберга, окружной прокурор из Питсбурга.
— Да, но ты-то номинировала не их, а меня. Потому что видишь во мне привлекательного мужчину.
— Потому что хотела тебе насолить.
— Это тебе удалось. Миссия с честью выполнена. А насолить хотела потому, что я тебе небезразличен.
Лина остановилась и посмотрела на Коула в упор:
— Ты о пари?
Коул поморщился, даже не пытаясь скрыть, как неприятен ему вопрос.
— Может быть, постараемся забыть о пари? Глупая ошибка. Признаю.
— Как бы ты отнесся, заключи мы с Тамекой пари относительно тебя и Элджи?
— Счел бы за честь. Но ведь пари-то заключил я.
Приглушенный бархатный голос обволакивал, Лина решила не поддаваться его чарам и пошла дальше.
— Кажется, мы забыли, что должны искать черепаху.
— А мы ищем. Кто сказал, что искать следует непременно молча? Кстати, тебе удается отлично обращаться с животными. В детстве у тебя были любимцы?
