– Отпусти меня…
– Нет, – тихо проговорил он, лаская ее взглядом. – Скажи, чего ты хочешь?
«Тебя».
Уголок его губ приподнялся в медленной, понимающей улыбке. При виде ее Симона закрыла глаза и стала ждать, надеясь всей своей душой на прикосновение его губ к ее губам. Оно было легким, как пух, и она вздохнула, ощущая, как дрожь предвкушения медленно и сладко растекается по ее телу. Если сейчас он остановится, если отпустит ее и шагнет назад, она упадет… и заплачет.
Губы Тристана снова прикоснулись к ее губам, на этот раз решительнее и сильнее.
– О, Тристан! – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом и приподнимаясь на носки, чтобы он не смог отстраниться.
Тристан тихо застонал в ответ, сильнее прижал ее к себе и впился в ее губы. Самым краем сознания, на один короткий миг, Симона уловила звон металла, а потом остался только вкус его губ и ощущение его тела. А еще пьянящая, головокружительная волна жара и безумного желания.
Его язык проник в ее губы, и она открыла их для него радостно и жадно. Он разжигал ее желание, проникал в ее рот глубоко и решительно, исследовал ее тело властными прикосновениями рук.
У нее ослабели колени, и Симона стиснула пальцами его рубашку, отчаянно пытаясь не упасть. Тогда Тристан обхватил ладонями ягодицы и приподнял ее над полом. Это движение было быстрым и намеренно бесцеремонным, а результат оказался настолько неожиданным, что Симона вздрогнула и оборвала их поцелуй. Задыхаясь, она открыла глаза и встретила его взгляд, в котором отражались страсть и решительность. Если она будет сидеть на ящике, а он встанет между ее колен… О да! Так может получиться.
– Боже, Тристан! – прошептала Симона, проводя ладонями по его груди и останавливаясь у пояса брюк. – Это какое-то безумие.
– Да, – отозвался он охрипшим голосом и сжал ее руки. – Нам надо прекратить.
Прекратить? Прекратить, когда удовлетворение так близко?
– У тебя есть кондом?
Тристан содрогнулся и стиснул зубы.
– Не здесь, – прохрипел он.
Ей на секунду захотелось умолять о том, чтобы он не останавливался.
– Это к лучшему, – сказал Тристан прерывающимся голосом и, сжав ее пальцы, сделал шаг назад. – Безумно опасно, Симона.
– Знаю, – признала она. Желание ее начало остывать, надежда медленно угасала.
И тут нахлынувшее разочарование разожгло в ней гнев.
– И вообще мне все равно!
– А должно быть не все равно. Это может очень плохо закончиться.
Что-то он слишком спокоен, благоразумен! Или лучше сказать, благороден и владеет собой.
– Да, может. – Симона высвободила руки и спрыгнула с ящика, затем остановилась, подняла голову и посмотрела Тристану в лицо. – Вероятно, так оно и будет, но я не хочу учитывать, принимать в расчет и предвосхищать только то плохое, что может произойти. Мне нравится быть с тобой, и если у меня есть выбор, то я предпочла бы проводить свободное время, обдумывая и планируя нашу следующую встречу. Мне хочется предвкушать наслаждение от нашей любви, и я не хочу отказываться от всего этого только по той причине, что в твоей жизни есть тень.
Тристан вздохнул:
– Сказано красноречиво и…
– И искренне! Если ты не захочешь быть моим любовником потому, что я недостаточно хороша или найдешь кого-то еще… Просто скажи – и я стану жить дальше без тебя. Но если ты отталкиваешь меня из-за того, что опасаешься, как бы на меня не напала Люсинда… Разумеется, я ценю твою заботливость, но не настолько, насколько ценю то несравненное наслаждение, которое получаю с тобой.
Глаза Тристана заискрились.
– Правда, несравненное?
Теперь Симона не сомневалась, что убедила его. Ей осталось только…
– Симона! Симона, ты где?
Будь прокляты Эмми и ее ухажер!
Симона повернулась к двери склада и крикнула:
– Оставайся на месте и не молчи, чтобы я смогла найти дорогу к тебе!
Эмми послушно принялась что-то выкрикивать, и Симона, поморщившись, повернулась к Тристану:
– Наверное, будет правильно, если твоя сестра и твой клерк не узнают о том, что ты здесь и что мы были вместе.
Тристан покачал головой.
– А ты не думаешь, что они могли слышать, как мы фехтовали?
– Нет, не думаю. Но так или иначе, я скоро снова с тобой увижусь.
Симона легко разглядела тревогу в его улыбке и в глубине его глаз. Приподнявшись, она поцеловала его в губы, и Тристан едва слышно застонал, сжимая руками ее талию.
Шагнув назад, Симона прошептала:
– Доверься мне!
Потом она ушла, оставив Тристана стоять с таким видом, словно его только что протащили, словно куль с мукой, по булыжной мостовой.
Выйдя из лабиринта ящиков, Симона с интересом отметила, что мистер Грегори выглядит не лучше.
– А, вот ты где! – обрадованно воскликнула Эмми, стоя рядом с ним. – Сказать по правде, мы испугались, что ты потерялась.
– Потеряла голову от восторга, – ответила Симона. – В одном из ящиков я обнаружила рапиру, оружие превосходного качества. Как вы думаете, мистер Грегори, скоро Лорд Локвуд ее продаст?
Уэйд вздохнул, потом смущенно сунул руку в карман со словами:
– Мне надо сперва спросить об этом, мадам.
Симона с трудом спрятала улыбку, когда Уэйд недоуменно уставился на мешанину из стекла и проволоки, которая оказалась у него в руке.
– Что случилось с вашими очками? – спросила она с напускной невинностью. – У них такой вид, будто их смяли.
– Да, похоже на то… – Он начал крутить одну из проволочных дужек. – Наверное, это произошло в тот момент, когда я опустил руку в ящик, проверяя его содержимое.
Симона кивнула, сделав вид, будто поверила молодому человеку и не замечает, что он крайне смущен, как, впрочем, и Эмми, кончики ушей которой тут же виновато покраснели.
Скоро. Что именно Симона понимает под словом «скоро»? Тристан долго думал об этом, глядя в потолок своей спальни и, в конце концов, с тяжелым вздохом признал, что, по всей видимости, ее понимание отличается от его представлений об этом. Если бы он мог выбрать время для их следующего свидания, то все произошло уже бы спустя считанные минуты.
Проклятие! Если бы Эмми не подала голос именно в тот момент, он бы признался в том, что у него в кармане сюртука спрятан кондом, потом позволил бы Симоне расстегнуть его брюки, а сам в это время задрал бы ей юбки, и они смогли бы удовлетворить свое желание прямо на месте.
Теперь же, если Симона намерена заставить его ждать еще несколько дней, придется принять меры, чтобы как-то пережить напряжение.
