Спускалась, глядя вверх. Над головой лишь круг светлого пятна.
Встала на что-то мягкое, присела – где-то вдали маячил отблеск призрачного света.
Достала зажигалку-фонарик, посветила – бетон, трубы в теплоизоляции, низкий потолок. Выключила фонарь.
Пригнувшись, она медленно пошла вперед, на свет, но не успела миновать и десяток метров, как он погас. Надежда двинулась на ощупь, но скоро под руками оказалась стена.
Она снова включила фонарик – тепловой коллектор, изогнутые трубы, задвижки. Где-то капает вода, и жарко. Темный зев лаза уходил под углом вправо и был совсем низким.
И там, впереди, опять свет.
Надежда накинула ремень сумочки на шею, встала на четвереньки. Еще метров десять она одолела за минуту, прислушалась – откуда-то доносился ровный гул, а свет впереди стал ярче.
Последние метры она двигалась осторожно. Возле открытой решетчатой двери замерла, выждав момент, выглянула – ярко освещенная бойлерная, все чисто, покрашено и никого...
Надежда выбралась из теплотрассы, машинально отряхнулась, взглянула на грязные коленки с продранными колготками, запахнула полы плаща.
На цыпочках подошла к двери, вытянула шею...
Подвальные полуосвещенные коридоры, двери в комнаты технических служб и подсобок, какие-то щиты у стен, доски. Под потолком вентиляционные короба...
И опять никого...
Скользнула вдоль стены в коридор – каблуки стучат! Сняла туфли и пошла босой.
Все двери заперты, но в замках торчат ключи. Одна, с надписью «Вентиляционная», оказалась приоткрытой.
Заглянула...
Два бойца стояли к ней спинами. Один колдовал в электрощите, другой, будто слесарь, орудовал ключами и развинчивал «улитку» вентиляции.
Рядом, в сумках, стояли два ярко-желтых баллона.
Со спин, одинаково затянутых бронежилетами, не узнать.
Она на миг вспомнила апрельский солнечный день и Андрея, уходящего от дачи к машине с лопатой на плече...
Нет, ни один не похож...
Прижимаясь к стене, Надежда проследовала по длинному, почти темному коридору и внезапно уткнулась в лестницу, чуть подсвеченную откуда-то сверху.
И в тот же миг услышала звук шагов – кто-то спускался вниз...
Она спряталась под лестницу.
Три «космонавта» сбежали вниз друг за другом и скорым шагом пошли по коридору к бойлерной.
А в памяти ярким пятном опять вспыхнула картинка – уходящий по весеннему полю Андрей.
Никто из них и близко не походил...
Через несколько секунд на лестнице появилась еще одна тройка. Бегут мягко, почти бесшумно. Оружие в опущенных руках, расслабленные и какие-то мирные.
То же видение трижды озарило сознание.
И эти не похожи.
Или не узнать, не отличить из-за облачения и амуниции?!
Она выдвинулась немного вперед, прильнула к лестнице.
Сверху послышался шорох многих подошв и тихий, приглушенный, оттого неразборчивый голос в микрофон.
Надежда сложила руки, немо взмолилась в темное пространство коридора.
На сей раз спускались пятеро, в затылок друг другу. Последний отставал на три ступени и что-то бормотал в микрофон.
И из этих она не смогла никого узнать, но подалась вперед и прошептала страстно:
– Сережа!
И вдруг один из пятерки – направляющий – резко остановился и обернулся назад. Цепочка замедлила шаг, но он махнул рукой...
– Сережа, Сережа, Сережа... – прошептала Надежда.
«Космонавт» отбросил забрало – на лице была маска противогаза. И всего лишь на мгновение включил яркий фонарик.
Свет ослепил ее.
Перед глазами был солнечный апрельский день...
Набережная давно осталась позади. Игорь Александрович мерил посохом какую-то по-ночному малолюдную улицу. Впереди, соблюдая дистанцию, трусил фокс.
Внимание привлек освещенный магазин и несколько киосков возле него. Некоторые еще работали. Игорь Александрович, невзирая на машины, пересек улицу, остановился возле газетного киоска. Обошел его кругом, разглядывая печатную продукцию, что-то узрел, склонился к окошку.
– Дайте мне атлас дорог.
– Каких дорог? – грубовато спросила сонная киоскерша.
– Автомобильных.
Она дотянулась до верхней полки, подала схему.
Игорь Александрович полистал атлас под светом, падавшим из киоска, вернул назад.
– Не подходит.
– Иди домой, дед, – буркнула киоскерша. – Дороги ему потребовались среди ночи...
– А карты у вас есть?
– Игральные?
– Географические.
– Таких нет.
– Прощайте, – сказал он в окошко. – Вы очень добрый человек. – И пошел вдоль освещенного магазина.
Киоскерша покрутила пальцем у виска.
Ослепленная, Надя не успела ничего разглядеть, но ощутила запах его дыхания, и вмиг у нее закружилась голова.
– Сережа...
Он ни на мгновение не усомнился, не удивился, не сказал ни слова и вообще никак не выразил своих чувств. Грубовато схватил ее на руки, метнулся по коридору в одну сторону – вслед за ушедшими бойцами, но тут же повернул назад. Открыл какую-то дверь, занес ее во мрак.
– Сиди здесь! – глухо крикнул через противогаз и потому чужим голосом.
– А ты куда?
– На исходный. Я тебя запру!
И исчез за дверью.
Дважды повернулся ключ...
Надежда заглянула в скважину – в коридоре было пусто.
Она помедлила, прислушиваясь, после чего посветила фонариком и отыскала выключатель. Неоновые лампы поморгали и зажглись, высветив склад, скорее всего ненужной мебели – пирамида кресел из зрительного зала, стулья, столы, старинные диванчики на гнутых ножках занимали почти все его пространство.
Надежда повалилась на диванчик и несколько секунд сидела, тупо уставившись в пол, потом, будто придя в себя, потрясла головой:
– Сережа! – и засмеялась.
Ей было жарко. Она скинула плащ, подула под воротник вязаной кофты, затем решительно стащила ее и осталась в тонкой майке.
Села, раскинув руки по спинке диванчика.
– Я тебя нашла...
По коридору послышались торопливые шаги. Она подскочила к двери, выключила свет и заглянула в скважину.
Узкий сектор перед лестницей был пуст.
Встала на колени и смотрела неотрывно.
На лестницу промелькнула тень, по ступеням простучали ботинки, и все стихло.
