— Спасибо. Я возьму трубку в кабинете.
Кабинет обставлялся напоказ. Полки были забиты книгами, которые Джордж никогда не читал, написанными авторами, о которых он никогда не слышал. Обшитые деревянными панелями стены украшали головы оленя и лося, которых застрелил не он. Специальная застекленная витрина сверкала призами турниров по гольфу и теннису, в которых, насколько он помнил, он участия не принимал. Одна из его скаковых лошадей выиграла несколько серебряных кубков, однако Джордж не имел к этому никакого отношения, разве что оплачивал непомерные счета за содержание и тренинг нервного породистого животного со скверным характером.
А еще та знаменитая фотография: он и парни на фоне пожара. По заказу Миранды ее увеличили до грандиозных размеров и повесили на стену в раме, вполне пригодной для официального портрета английской королевы.
Садясь за письменный стол и снимая трубку, Джордж старательно отводил глаза от этой злосчастной фотографии.
— Алло! С кем я говорю?
— Кобб Фордайс.
Несмотря на нежелание смотреть на фотографию, его глаза по собственной воле устремились на нее.
— Кажется, твой рабочий день закончился. Я прав?
— Я не мог не позвонить.
— У нас званый вечер, Кобб. Гости.
Генеральный прокурор проигнорировал его слова.
— Несколько минут назад у меня был интересный звонок.
— И кто звонил?
— Билл Алегзандер.
Джордж нервно сглотнул. Вернее, попытался это сделать. На самом деле во рту пересохло, и он пожалел, что не выпил еще один стакан перед тем, как подойти к телефону.
— Адвокат?
— Брось притворяться, Джордж, — разозлился Кобб.
— Ладно. Почему он не подождал до утра?
— Потому что я генеральный прокурор штата. А еще, по его мнению, я должен знать, что Бритт Шелли сообщила ему о связи между убийством Джея Берджесса и пожаром в полицейском участке.
Джордж облокотился о стол и подпер голову ладонью.
— Я спросил мистера Алегзандера, почему его клиентка мисс Шелли вдруг связала эти две трагедии, — продолжал Кобб. — Это всего лишь ее предположения или Джей рассказал ей что-то перед смертью? Мистер Алегзандер объяснил, что не успел задать ей эти вопросы, так как их разговор по сотовому телефону неожиданно прервался.
Джордж, я не знаю, насколько хорошо ты знаком с Биллом Алегзандером, но он легко возбудим и в самые удачные свои дни, а сегодня был просто на грани срыва. Он пообещал детективу Кларку, что мисс Шелли вернется домой не позже чем через час после их разговора и сдастся полиции. Она не появилась. И ее местонахождение неизвестно.
— Хм… А что он от тебя хотел?
— Он спрашивал, можно ли доверять заявлению мисс Шелли о связи между пожаром и убийством Джея Берджесса? Интересовался моим мнением по этому вопросу, мол, не следует ли возобновить расследование? Не нужно ли сделать публичное заявление? Или лучше промолчать? Короче говоря, он схватил гремучую змею и не знает, куда ее зашвырнуть.
Джорджа замутило.
— Ты не знаешь, когда Алегзандер звонил Кларку и говорил, что Бритт Шелли едет домой сдаваться полиции, упоминал ли он о связи этого дела с пожаром?
— Нет. Решил сначала проконсультироваться со мной.
Джорджу стало полегче. Ненамного. Но все-таки. Почувствовав, что он в комнате не один, Джордж поднял глаза и увидел стоящих в дверях кабинета Миранду и ее отца.
— Джордж, мне не нравятся разговоры о пожаре. Это всем нам может навредить.
— Да. Согласен. — Джордж судорожно вздохнул. — Послушай, мне пора идти. Я позвоню тебе завтра.
— Мы должны поговорить, Джордж.
— Обязательно. Я позвоню тебе рано утром. — Джордж положил трубку прежде, чем генеральный прокурор успел сказать еще хоть слово.
Миранда подошла к кожаному дивану и грациозно присела на подлокотник, потянулась, продемонстрировав нежную грудь в глубоком декольте.
— Кто звонил, дорогой?
— Кобб Фордайс.
Ее брови красноречиво выгнулись, но вопрос задал Лес:
— И какое же срочное дело заставило нашего генпрокурора позвонить посреди ночи?
Джордж по очереди посмотрел на них.
— Он сказал, что у нас большие неприятности.
16
— Спасибо, мне и так хорошо. Правда.
— Подышите пять минут, — уговаривал Рейли. — А я пока приму душ.
Бритт послушно приладила носовую трубочку кислородного баллона и вяло улыбнулась.
— Просто дышите, как обычно.
Совершенно измученные, они за весь долгий обратный путь обменялись лишь парой слов. Им многое надо было обсудить, однако, по молчаливому согласию, они перенесли это на потом, когда придут в себя.
Боясь инфекции, которой кишели воды Комбахи, Рейли яростно растирал тело под душем. Его руки были изрядно порезаны и поцарапаны, и, прежде чем надеть футболку и старые джинсы, обрезанные до колен, он залил их антисептиком.
Бритт сидела там, где он ее оставил, за обеденным столом, положив босые ноги на перекладину. Рейли отключил кислород, и она вынула трубки из ноздрей.
— Можно мне тоже принять душ?
Он кивнул в сторону спальни.
— Я оставил чистое полотенце и кое-какую одежду.
— Спасибо.
— Вы проголодались?
Бритт покачала головой и, как сомнамбула, побрела к спальне.
Рейли казалось, что он умирает с голоду, но, когда он открыл холодильник, есть ему расхотелось. Он подошел к спальне, прислушался к шуму воды. Его блуждающий взгляд остановился на лозе батата.
Действительно очень милый, домашний штрих.
Шум воды стих. Рейли вышел в гостиную. Бритт надела футболку и шорты, которые он ей оставил. Конечно, они ей были велики. Шорты полностью скрывали бедра, а рукава футболки свисали до локтей, но, в общем, вид был вполне приличный.
Мокрые волосы. Под глазами синяки, сами же глаза казались огромными, взгляд — отсутствующим. Вряд ли кто-нибудь из телезрителей узнал бы в этой встрепанной бродяжке стильную женщину, сообщавшую им последние новости по телевидению.
— Сядьте на кровать. Я принесу антисептик, нужно смазать порезы. Будет жечь, но зато обезвредит всякую заразу.
Бритт без всяких споров подошла к кровати и села. Рейли вернулся из ванной комнаты с бутылочкой антисептика и рулоном туалетной бумаги. Ватных шариков у него не было.
Он присел перед ней на корточки, оторвал кусок бумаги, смочил комок остро пахнущей жидкостью и коснулся царапины на ее руке. Бритт с шипеньем выдохнула сквозь сжатые зубы.
