Спитамен разделся, расправил мешок, вложил в него всю свою одежду и сапоги, надул мешок и затянул отверстие ременной петлей. Меч и копье привязал сверху.
Держа мешок перед собой, он вошел в воду. Скоро дно пропало под ногами и его понесло течением. Одной рукой он обхватил надутый мешок – турсук; свободной рукой и ногами он загребал, стремясь доплыть до противоположного берега. Ему казалось, что оба берега и камыши бурно уносились назад, а вода оставалась на месте. Медленно, но упорно черная голова продолжала пересекать широкую водную равнину и наконец стала приближаться к противоположному берегу. Ноги коснулись песчаной отмели. Берег был низменный и пустынный. Серые кулики перебегали по мокрому песку и, подхватываемые ветром, взлетали с жалобными криками.
Спитамен ползком пробрался по берегу к более высокому месту и сейчас же сполз обратно под откос. Здесь он развязал мешок и оделся. Все вещи были сухие.
Над берегом слышались голоса. Говорили двое.
– Князья потеряли голову. Все они делают точно для того, чтобы погубить народ.
– Каждый день наши воины проходят мимо.
– А какие воины – кто с топором, кто с колом, а кто и с голыми руками.
– Всех посылают в Бактру, а еды не дают. Каждый должен взять с собой из дому хлеба. Вот по пути они и бросаются на крестьянские огороды, рвут огурцы и арбузы, выкапывают морковь и репу.
– А что же нам останется? Они съедят все наши запасы.
– Говорят, что князья приказали сжечь все деревни, все запасы, весь хлеб – на семь дней пути…
Голоса удалились. Спитамен поднялся и увидел двух крестьян. Они шли, согнувшись под тяжестью мешков, и скрылись за песчаными холмами.
Спитамен шел целый день по раскаленному песку, и в лицо его непрерывно ударял пылью горячий порывистый ветер.
Долго тянулась пустынная равнина. Наконец Спитамен пересек большую дорогу. Там он попал в гущу ревущих верблюдов, бараньих стад, повозок и всадников.
От путников он узнал, что недавно в Бактру приехал сам новый царь царей Артаксеркс, раньше называвшийся «сатрап Бесс». С ним была тысяча всадников на прекраснейших лошадях. Сзади ехало столько же слуг. Они везли ковры и палатки и всякие походные вещи. Сто поваров сопровождали караван верблюдов, груженных котлами и большими кувшинами с маслом и вином.
К вечеру пришлось переправляться через бесчисленные каналы с мутной глинистой водой. Впереди горели красные огни; это был город Бактра, прозванный «матерью персидских городов».
Чем темнее становилась ночь, тем ярче вспыхивали кругом огни. Они загорались по всей равнине. Красные языки подымались к небу, и низкие облака окрасились в багровый цвет.
– Это войска царя царей варят себе обед, – говорили путники. – Здесь собралась тысяча тысяч воинов.
– Нет, это воины приносят жертвы добрым богам, – возражали другие. – Это для того, чтобы великий Ахурамазда дал победу персидскому мечу.
Но огни становились слишком велики и тревожны.
Вдруг крик пробежал по всей дороге:
– Горят наши селения! Горят склады хлеба! Бесc приказал сжечь Бактриану! Проклятие могиле его отца!
– Мы все помрем с голоду! Кто накормит наших жен и детей?
Вся толпа, двигавшаяся по большой дороге, рассыпавшись, побежала. Одни бросились в город, толкая, давя друг друга. Другие повернули обратно, стремясь скорее вернуться в свои селения. Толпа потеряла рассудок. Пастухи, гнавшие баранов, растеряли их в темноте и давке. Всадники понеслись вскачь. Повозки катились в стороны и падали в канавы. Где-то громко звучали трубы, собирая воинов и усиливая тревогу.
Спитамен шел через рытвины рядом с большой дорогой и думал только о том, где бы ему поесть. В стороне он увидел коновязи и ряды костров. Около них сидели воины; отблески огней вспыхивали на медных пластинках их кожаных панцирей.
«Где много людей обедают, всегда найдется кусок для путника», – подумал Спитамен и подошел к одному из костров.
Сидевшие не обратили на него внимания, но один, стоявший в стороне, одетый как начальник, в бронзовом изрубленном шлеме, окликнул:
– Ты здесь чего побираешься, бродяга? Плети захотел?
– Я хочу быть воином.
– Воином? А ну-ка подойди ближе! Ты копье бросать умеешь? А стрелять из лука? Отбивать удары мечом? – Железная рука схватила Спитамена за плечо и ощупала его мышцы. – Ты говоришь, что все это умеешь? Ладно. Как тебя зовут? Шеппе-Тэмен? Ты, верно, родом из дахов?
– Нет, согд.
– Ну, все равно! Ахурамазду почитаешь? Да? Хочешь всякой беды и пакости Ариману? Если все так, как ты говоришь, то отныне ты будешь нашим воином.
Начальник указал на большого рыжего коня, привязанного на приколе отдельно.
– Видишь этого коня? Его хозяин убит. После него остались этот конь и оружие. Ты все это получишь, но уплатишь справедливую цену брату покойника. Конечно, уплатишь не сейчас, а потом. Война кормит воина. Обдерешь одного-другого киликаса – вот и будут деньги. Живот тебе, верно, подвело, так садись к костру – там тебе дадут горсть пшена.
Но когда Спитамен подошел к костру, несколько голосов закричало:
– Это колдун! Он убил нашего сотника, вяжите его! Он может провалиться сквозь землю и обратиться в скорпиона! Смерть слуге Аримана!
Воины вскочили. Подошел начальник.
– Так это ты убил сотника? Правда ли, что ты колдун?
Расставив ноги, Спитамен стоял, озираясь, как волк, готовый сцепиться с наседающими собаками. Он схватил за горло одного воина и так отшвырнул его, что тот покатился.
– Да, я убил сотника, труса, боявшегося биться со мной один на один. Я задушу каждого, кто скажет, что я слуга Аримана. Да исчезнет он, и да будет всегда правда на земле!
– Не слушайте! Убить его, убить! – кричали воины.
– Тебя надо отвести к князю Сатибарзану, – сказал начальник. – Как он скажет, так и будет. Пойдем!
Сатибарзан, в малиновой шелковой рубашке, в зеленых замшевых шароварах и желтых сапогах, лежал на пестрой ковровой попоне. Возле него стояли бронзовое блюдо с виноградом и золотая скифская чаша с вином. Кругом сидели, поджав под себя ноги, несколько воинов и слушали молодого певца. Он наигрывал на семиструнной арфе и пел о подвигах древних богатырей.
– Колдуна привели, вот он, колдун! – кричали воины.
– Тише, не мешайте слушать! – Красивое лицо Сатибарзана недовольно поморщилось. – Тише, говорю я вам! – прикрикнул Сатибарзан.
Воины замолкли, но певец, видно, устал и тяжело переводил дыхание.
– Отдохни, Фирак, выпей вина. – Сатибарзан протянул певцу свою чашу. – Ну, говорите теперь, что это за человек.
– Он колдун. Связанный, скрылся в нору скорпиона, отрубил голову сотнику и улетел, как летучая мышь.
