Они пообедали на пляже. Свежевыловленные устрицы, приготовленные на костре.
Эта встреча изрядно ошеломила Джошуа. Он не привык к обществу женщин – во всяком случае, женщин без апостольника на голове. Девочки в Приюте более или менее походили на сестер, а монахини обладали острым, как рентген, зрением и невероятно тонким слухом. В том, что касалось противоположного пола, обитатели Приюта находились под постоянным контролем. А если ты проводил много времени на новых Землях и редко видел других людей, каждый встречный становился досадной помехой, он посягал на твое пространство…
А сейчас вдобавок Джошуа смущали миниатюрные динозавры, которые вытягивали шеи, чтобы ничего не пропустить. Как будто за ним и Салли наблюдала компания любопытных ребятишек. Джошуа хотелось предложить им пару баксов и спровадить в кино.
Он должен был поговорить с загадочной путешественницей. Внутри его копилось напряжение, огромная неосуществленная потребность беседы. Глядя на женщину, Джошуа подумал, что она испытывает то же самое.
– Не беспокойтесь насчет динозавриков, – сказала Салли. – Они безопасны, хотя и очень смышлены. Когда речь заходит о том, чтобы удрать от крупного зверя или от крокодила, они проявляют редкую сообразительность. Я то и дело возвращаюсь сюда, чтобы посмотреть, как у них дела.
– Но как? Как вы сюда попали, Салли?
Она поворошила угли, и миниатюрные создания в испуге отпрянули.
– Ну, это не ваше дело. Так гласил кодекс Дикого Запада, и на Долгой Земле те же правила. Устрицы отлично поджарились, правда?
О да. Джошуа уплетал четвертую.
– Я чувствую привкус ветчины. В лесу я видел животных, похожих на свиней, но размером с гору. А еще тут как будто есть вустерский соус. Я прав?
– Плюс-минус. Я не путешествую с пустыми руками, – Салли взглянула на него. Губы у нее были испачканы соком «устриц килпатрик». – Давайте договоримся. Я буду откровенна с вами, а вы со мной. Ну, в разумных пределах. Кажется, я уже кое-что поняла про вас. Во-первых, в этой огромной штуковине, которая маячит над лесом, сейчас только один человек, насколько я поняла. Будь там команда, они уже наводнили бы мой уютный мирок, как только вы меня нашли. Значит, считая вас, на корабле всего двое. Великоват он для двоих, э? Во-вторых, он выглядит чертовски дорого, а поскольку у университетов нет таких денег, а у правительства воображения, значит, корабль снарядила какая-нибудь корпорация. Наверное, Дуглас Блэк? – Салли улыбнулась. – Не вините себя, вы ничего не выдали. Блэк умен, и стиль у него узнаваемый.
В наушнике царило молчание.
Салли разгадала колебания Джошуа.
– Штаб-квартира молчит? Ну же! Рано или поздно всякий, у кого есть талант, способный заинтересовать Дугласа Блэка, поступает к нему на работу. В том числе мой родной отец. Даже деньги на самом деле – не главная приманка. Потому что если у человека и правда талант, наш друг Дуглас выдаст ему мешок игрушек, вроде этого вашего корабля. Я права?
– Я не работаю на Блэка.
– Вы просто заключили временный контракт? Так сказать, фиговый листок, – небрежно произнесла Салли. – Знаете, в штаб-квартире Блэка в Нью-Джерси каждый сотрудник корпорации носит наушник, совсем как у вас, так что Дуглас лично может обратиться к любому, когда вздумается. Говорят, даже его молчание устрашает. Но однажды мой отец сказал: «Я больше не стану носить эту штуку». И сейчас, Джошуа, я прошу оказать мне услугу и снять наушник. Я не откажусь побеседовать с вами. Я слышала о вас – о том, как вы спасли детей в День перехода. Кажется, вы порядочный человек. Но, ради бога, снимите этот современный рабский ошейник.
Джошуа с виноватым видом подчинился.
Салли удовлетворенно кивнула.
– Вот теперь мы можем поговорить.
– Не нужно нас бояться, – робко сказал Джошуа, хотя и не был полностью уверен в собственной правоте. – Мы здесь, чтобы исследовать другие миры. Чтобы разведать и выяснить, чтобы нанести Долгую Землю на карты. Такова цель нашей экспедиции…
«Точнее, такой она была, – подумал он, – пока мы не сосредоточились на миграциях гуманоидов, на поисках того, что их встревожило».
– Но не ваша. Я не знаю, кто вы, но вы не исследователь, Джошуа Валиенте. Что вы здесь делаете?
Он пожал плечами.
– Я – хранилище памяти. Нанятая сила.
Она усмехнулась.
Джошуа сказал:
– Вы сказали, что ваш отец работал у Блэка.
– Да.
– И чем он занимался?
– Он изобрел Переходник. Хотя и до того, как пришел к Блэку.
– Ваш отец – Уиллис Линдси? – Джошуа уставился на Салли, вспоминая День перехода и то, как изменилась его жизнь благодаря изобретению Линдси.
Салли улыбнулась.
– Да. Хотите знать все? Я из семьи Путников. Прирожденных Путников. Закройте рот, Джошуа. Мой дед умел переходить, и моя мать, и я умею. Мой отец, впрочем, не умел, поэтому ему пришлось изобрести какой-нибудь прибор. Он и изобрел. Я впервые перешла в четыре года. Вскоре я поняла, что папа может перейти, только если держит меня за руку. Кстати, нас однажды сфотографировали. Я никогда не боялась «волшебной двери». Спасибо маме. Она любила книги. Она читала мне Толкина, Лари Найвена, Несбита и все такое. Разумеется, я получила домашнее образование. И играла в собственной Нарнии! По правде говоря, после Дня перехода я страшно разозлилась, потому что пришлось делить свое тайное место со всем миром. Но мама объяснила, что я никому не должна говорить о том, что умею переходить.
Джошуа ошалело слушал. Он едва мог представить, каково вырасти в семье потомственных Путников. Среди таких же, как ты.
– В прежние времена было хорошо. Я любила тусить с папой в сарае, который стоял в параллельном мире, – правда, приходилось брать папу за руку, чтобы отвести в параллельный Вайоминг. Но папа редко бывал дома, потому что вечно мотался по всему миру – он то и дело был нужен людям Блэка то в Массачусетском институте, то в какой-нибудь исследовательской лаборатории в Скандинавии, то в Южной Африке. Иногда поздно вечером прилетал вертолет, и папа забирался в кабину, а через час возвращался, и вертолет улетал. Когда я спрашивала, чем он занят, папа всегда отвечал: «Просто работаю». Я не возражала, потому что папа-то, конечно, не мог ошибаться. Он все на свете знал. А я понятия не имела, что он делает. Но ничуть не удивилась, когда он изобрел Переходник. Папа представлял собой удивительную смесь гениального теоретика и инженера-практика; думаю, он ближе, чем кто бы то ни было, подошел к постижению тайны Долгой Земли… но Долгая Земля ничем не помогла ему, когда умерла мама. Эту проблему не решишь технически. И тогда жизнь стала странная… – Салли запнулась. – То есть страннее, чем раньше. Папа продолжал работать. Но у меня возникло ощущение, что ему все равно, над чем и для чего он работает. Он всегда был этичен. Хиппи из рода хиппи. И вдруг папе стало все равно. Раньше он жил двойной жизнью. Прятал штуки вроде Переходника подальше. Папе нравилось играть в конспирацию. Он сказал, что научился этому в хипповской молодости, когда держал в погребе плантацию марихуаны. Однажды он мне показал тайник. Там была потайная дверь, которая открывалась только в том случае, если нажать на один определенный гвоздь, а один определенный горшок повернуть на девяносто градусов. Тогда доска отходила в сторону, и открывалось большое пустое пространство, – никто бы в жизни не догадался – и там до сих пор пахло травкой… Вот моя история. Я переходила с самого детства; День перехода для моей семьи как выбоина на гладкой дороге. А как вы открыли для себя Долгую Землю, Джошуа? Я слышала, вы выросли в приюте у монахинь. Так гласит легенда.
