Стэнли Карпински сидел у себя в комнате за столом с львиными ножками. Легонько прикусив большие пальцы рук, он смотрел на середину столешницы, где лежало то немногое, что не вылетело в окно на рассвете. Карпински спас главным образом книги в потрескавшихся переплетах.
На лестнице послышались шаги — поднимались двое. Дверь Карпински запирать не стал, так что стучаться пришедшим нужды не было. В дверном проеме появились Генри и Анна.
— Неужели? — поднялся Карпински из-за стола. — Король и королева вселенной. Большего сюрприза я ожидать просто не мог. Проходите.
Генри натянуто поклонился.
— Мы… Мы пришли сказать, что нам очень жаль.
Карпински поклонился в ответ.
— Большое спасибо вам.
— Нам очень жаль, — сказала Анна.
— Спасибо.
Последовала неловкая пауза. Генри с Анной не думали заранее, что говорить, приготовив лишь первые свои фразы. И все-таки ждали, наверное, мол, вот они пришли, и сейчас должно случиться нечто волшебное.
Карпински молчал, не находя слов. Из всех участников трагедии Генри и Анна были, пожалуй, самыми невинными и безликими.
— Ну что ж, — произнес наконец Карпински. — Может, кофе?
— Согласен, — ответил Генри.
Карпински отошел к газовой плитке, зажег ее и поставил на огонь чайник.
— А у меня теперь шикарная работа. Слышали, поди?
Ему неожиданное счастье радости доставило не больше, чем Генри и Анне.
Молодые люди не ответили.
Тогда Карпински обернулся и посмотрел на них, пытаясь понять, если выйдет, чего они ждут. И с великим трудом, поднявшись над собственной бедой, он догадался: эти двое соприкоснулись с жизнью и смертью, они потрясены до глубины души. И теперь им надо знать, к чему все это.
Порывшись в уме на предмет светлой идеи, Карпински к собственному удивлению обнаружил нечто действительно важное.
— Знаете, — заговорил он, — если бы нам удалось обмануть прошлой ночью мою матушку, я счел бы свой долг оплаченным и тем бы удовольствовался. Окончил бы жизнь на дне или даже наложил на себя руки. — Пожав плечами, он грустно улыбнулся. — Но теперь, если мне суждено платить по счетам, то следует верить, что матушка взирает на меня с Небес и видит, какого успеха я добился ради нее.
Слова эти прозвучали для Генри и Анны глубоко утешительно. Как и для самого Карпински.
Тремя днями позже Генри признался Анне в любви, и Анна призналась ему во взаимных чувствах. В любви друг другу они признавались и прежде, однако на сей раз эти признания не были пустыми словами. Молодые люди наконец поняли, что такое жизнь.
Продавец «саабов», © 2006 Kurt Vonnegut/Origami Express, LLC
ТЫ ВСЕГДА УМЕЛ ОБЪЯСНИТЬ[18]
Перевод. Н. Абдуллин, 2010
Клиника доктора Леонарда Абекяна располагалась в самой неблагополучной части Чикаго, за декоративным фасадом из стекла и желтого кирпича, на первом этаже бывшего узкого викторианского особняка, чей хребет щетинился громоотводами. Джо Каннингем, банковский кассир из пригорода Цинциннати, приехал к доктору Абекяну на такси. Ночь он провел в мотеле. А прибыл Джо Каннингем из самого Огайо, привлеченный успехами доктора в лечении бесплодия. Самому Джо было уже тридцать пять, однако он до сих пор не сумел зачать наследника.
Приемная нисколько не впечатляла: розовая штукатурка в мелкий бугорок, мебель — хромированные трубки и дерматин.
Моментально возникла мысль: доктор Абекян — дешевый проходимец. Атмосферой клиника не слишком отличалась от парикмахерской. Но Джо велел себе не думать таким образом и тут же подыскал объяснение: доктор Абекян чересчур поглощен делами и ему просто некогда заниматься украшением клиники.
В приемной не было ни регистратора за столом, ни медсестры. Только одинокий мальчик лет четырнадцати, держащий руку на перевязи. Джо еще больше насторожился. Он-то ожидал застать приемную, полную людей — таких же, как и он, бездетных, прибывших издалека, чтобы узнать мнение знаменитого доктора Абекяна. Узнать, в чем причина бесплодия.
— А… доктор у себя? — спросил Джо у мальчика.
— Позвоните, — ответил тот.
— Позвонить?
— Кнопка на столе.
На регистрационном столе и правда имелась кнопка вызова. Джо нажал ее, и где-то в глубине дома раздался звонок. Спустя мгновение в приемную выбежала растрепанная молодая женщина в белом халате. Она закрыла за собой дверь в заднюю часть дома, откуда доносился детский плач.
— Простите, — тут же извинилась женщина, — малыш нездоров. Приходится разрываться между ним и делами. Вам помочь?
— Вы миссис Абекян? — спросил Джо.
— Да.
— Вчера вечером я звонил, и мы с вами говорили.
— О да, — вспомнила она. — Вы записались на прием вместе с женой.
— Именно.
Женщина заглянула в регистрационный журнал.
— Мистер и миссис Джозеф Каннингем?
— Верно. Жена сейчас ходит по магазинам, но скоро будет. Я пойду к доктору первым.
— Вот и отлично. Пойдете следом за Питером. — Она кивнула в сторону мальчика с перевязанной рукой.
Стараясь не обращать внимания на крики младенца, миссис Абекян достала из стола бланк и вписала в шапку имя Джо.
— Простите, что приходится отвлекаться, — вновь извинилась она.
Джо смущенно улыбнулся.
— Для меня, — сказал он, — это самые прелестные звуки в мире.
Миссис Абекян устало рассмеялась.
— Значит, вы пришли по адресу. Еще наслушаетесь этой прелести.
— Сколько у вас детей?
— Четверо. Пока что.
— Вам очень повезло.
— Я и сама себя в том убеждаю.
— Понимаете ли, — сказал Джо, — у нас с супругой детей нет вообще.
— Мне так жаль…
— И потому мы записались на прием к вашему мужу.
— Понимаю.
— Из самого Огайо приехали.
— Огайо? — пораженно переспросила миссис Абекян. — То есть вы только-только перебрались в Чикаго из самого Огайо?
— Нет, живем мы по-прежнему в Огайо. Мы лишь приехали на прием к вашему супругу.
Видя удивление на лице миссис Абекян, Джо решил спросить:
— Неужели есть другой доктор Абекян?
— Нет, — возразила женщина и добавила — столь торопливо, столь осторожно и столь радостно, что Джо моментально понял: он нашел того самого доктора Абекяна: — Нет-нет… Он один такой. Вам нужен именно мой супруг.