Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
В меня?!
Я когда-то умру – мы когда-то всегда умираем, —
Как бы так угадать, чтоб не сам – чтобы в спину ножом.
После второго выстрела я решился выдохнуть. Не в меня, в другого. Кто-то из моих сослуживцев умер не слишком убедительно.
– Поспешаем, товарищи! Поспешаем!.. Об остальных пехтура побеспокоится… Вперед!..
Снова топот копыт, но уже тише, дальше, глуше. Глаз я пока не открывал. Вдруг «пехтура» уже рядом? Историю Новороссийской катастрофы я помнил неплохо, но в мемуарах и на страницах научных трудов все-таки присутствовала какая-то логика. В жизни все оказалось иначе, обернувшись бессмысленным кровавым хаосом. Никто даже не пытался обороняться всерьез. Куда там горемычному, тысячекратно оплаканному 1941-му! Тогда, по крайней мере, был Вермахт, а здесь какая-то вшивая Рачья и Собачья, на треть состоящая из наших же пленных. И войск у нас больше, и пушек, и огнеприпасов. Генералов-лампасников целый полк наберется, все важные, с усами до ушей.
Значит, так нам и надо! Воевнули, чем бог послал.
Я и прежде не слишком сочувствовал «белым». Готовясь надеть шлем, искренне думал остаться в стороне от всех этих бессмысленных подвигов. Чистый лабораторный эксперимент, практическая эвереттика. Не вышло, и поздно жалеть. Проредить коммунистическую сволочь в любом случае тоже полезно. Карму улучшает.
– Родион! Эй, ротный… Родька!..
Ага, Липа нарисовался. Можно открывать глаза.
– Может, до ночи досидим, – неуверенно предположил Федор. – Вдруг у краснюков до нас руки не дойдут? Что за интерес в куче трупов рыться? Они сейчас в Новороссийск спешат, так сказать, за дуваном, да.
Мы устроились у входа в ближайшую «лисью нору» – узкий неровный лаз, вырытый вровень с дном окопа. Двоим там, конечно, не поместиться, но если начнут «зачищать», даже самая хитрая лиса не спасется, ни в окопе, ни в норе. Пальнут пару раз – и штыком для верности двинут.
Пока наверху было тихо. Воспользовавшись нежданной передышкой, Липка нашел в чьей-то кобуре еще один «наган» и сейчас неторопливо, с истинно немецкой обстоятельностью приводил оружие в порядок. Фуражка тоже нашлась – и теперь красовалась на законном месте. Я же просто смотрел в небо. Синева, легкие перистые облака, черные росчерки птичьих крыльев… Еще одна весна, для меня – уже третья в этом маленьком уголке Мультиверса. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый…
– Только бы транспортов в порту хватило, – Липка, уложив револьвер в кобуру, поглядел вверх. – Хотя при нынешней негритянской бордели я уже ни на что не надеюсь. Родион, ты у нас пророк. Так прореки, утешь, да.
Утешить поручика было нечем. Транспортов не хватит, из Новороссийска сумеет вырваться хорошо если каждый третий.
– Нет, серьезно! – Фёдор встал, резким движением оправил шинель. – Я, Родион, человек очень наблюдательный, да. Знакомы мы с тобой где-то год, и за это время ты успел заработать репутацию даже не Кассандры, а я уже не знаю, кого. Нострадамуса, наверно, да. Про тебя говорят, будто ты раньше в разведке у генерала Алексеева служил, но даже если так… Ясновидцев туда, что ли набирали?
Все верно, Липка – парень неглупый, а я не всегда вовремя прикусываю язык. Отшутиться? А собственно, зачем?
– Прорекаю, господин поручик. То, что мы сейчас видим – амба. Врангель продержится в Крыму до ноября, на Дальнем Востоке будут драться еще два года, но это уже агония. Большевизия победит, хотя и не во всемирном масштабе, и будет править… Да, еще семьдесят один год и сколько-то там месяцев. Сосчитай сам – до декабря 1991-го.
Поручик покачал головой.
– Злой ты человек, Родион! Ох, злой! Семьдесят один год, да. Пообещал бы двадцать, что ли… Постой, так ведь это у Нострадамуса было! Чего-то там задрожит, восстанет новый Вавилон, презренный город будет расти благодаря всяким мерзостям, а продлится все это, дай бог памяти… Семьдесят три года и семь месяцев, да. Если считать с разгона Учредилки, как раз и выходит… Фу, ты, а я уже испугался! Подумал, а вдруг ты и правду, того…
– «Говорили в народе друг другу: что это сталось с сыном Кисовым? Неужели и Саул во пророках?» Да зачем нам пророк, Липка? Неужели с самого начала неясно было? После того, как в ноябре 1917-го профукали Москву, я не просто понял, прочувствовал. Там бы один регулярный батальон справился, как в 1905-м. Пленных не брать, патронов не жалеть – вот и вся тактика. Только батальона на месте не оказалось.
По небу, в густой весенней синеве, неслышно плыли белые облака. А над Москвой тогда висели тяжелые серые тучи. Снег, дождь, снова снег… Как бездарно продули! У будущих «красных» не было ничего, кроме необстрелянных работяг и непохмеленых дезертиров во главе с великим полководцем Колей Бухариным. Пушки, нацеленные на Кремль, наводили профессор астрономии на пару с австрийским военнопленным. И все равно победили. «Белая гвардия, путь твой высок…» Сапожники!..
– Ты, значит, после Москвы, – раздумчиво проговорил Липка. – А я вот раньше… Погоди-ка!..
Он стащил с головы фуражку и вновь выглянул из окопа. Повертел головой, присел, вернул фуражку на место, не забыв сдвинуть ее на затылок.
– Какая-то сволочь роится. По виду точно нестроевые, то ли обозники грабить собрались, то ли расстрельная команда по наши души… Так вот, Родион, я все понял еще в марте, после «великой бескровной», когда Государь отрекся. Не потому, что я монархист. Я не за царя, я за Империю. Разница, я тебе скажу, большая…
Я оторвал пальцы от ноющей скулы, полюбовался пятнышками присохшей крови. Молодец Липка! Самое время и место для политологических диспутов. Империю ему подавай!..
– То есть, Фёдор, ты бы согласился, если Россия осталась бы империей без Императора? Как нынешний Германский Рейх без Вильгельма? С сохранением органических законов, административного устройства и всех основ государственности, включая Табель о рангах?
Поручик поглядел изумленно, открыл рот, снова закрыл. Наконец, выдохнул:
– Der Teufel soll den Kerl buserieren! Soll das alles buserieren! [42]Родька, да мне в жизнь так не сформулировать. Конечно, конечно!..
Слышать из его уст «тойфеля» да еще вкупе с «Родькой» мне еще не приходилось. Видать, и вправду задело.
– Наши монархисты – слюнявые идиоты. Только и могут, что Николашку оплакивать, от которого, между прочим, сами и отреклись, да. Скоро даже из, прости господи, Александры Федоровны святую сотворят, вот увидишь. Личности вторичны, главное – принципы. Если бы большевики восстановили Красную Империю, я бы за оружие не взялся. Служил бы где-нибудь письмоводителем, а расстреляли бы – значит, судьба. Но в том-то и дело, что эта сволочь строит никакую не Всемирную Коммунию. Сознательно, инстинктивно, даже не знаю, но они возвращают Средневековье – самое настоящее Московское царство. Два века нашей имперской истории они просто отменили!
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
