Она расцарапала пальцы, а из небольших порезов на ладони сочилась кровь, но девушка не чувствовала боли. Обеими руками она начала одну за другой отделять устриц от скалы и набивать ими своеобразный мешок, образовавшийся между ее телом и платьем, обвязанным веревочным поясом. Наполнив этот мешок спереди, она протолкнула устриц по бокам к спине, совсем не чувствуя, как острые раковины царапают ей кожу.
Наконец Палома отвалилась от стены от усталости и недостатка воздуха, набитая раковинами почище фаршированной курицы. Она снова опустилась на спину манта-рэя. Был бы он лошадью, она бы просто пришпорила его, но сейчас ей нужно было двигаться только в одном направлении — вверх.
Манта-рэй и в самом деле устремился вверх с неожиданным проворством и грациозностью птицы, стремящейся в небо. Вскоре Палома увидела солнечный свет и синий хрусталь небес.
В последнюю секунду манта-рэй замедлил ход, чтобы не выпрыгнуть по инерции из воды. Подобно киту, он прокатился спиной по поверхности и остановился. На его спине лежала Палома, раскинув в стороны руки, и кровь струилась у нее между пальцев.
Манта-рэй не двигался с места до тех пор, пока она, собрав силы, не доплыла до пироги, забралась в нее и вывалила всех устриц на дно. Он не пошевелился и потом, когда она, опустившись на колени, осматривала его с немым восхищением.
А когда нижний край красного распухшего солнца коснулся горизонта, этот гигантский морской скат хлопнул крылом, погрузил голову в воду и, взмахнув хвостом в воздухе, ушел вглубь, оставив позади расходящиеся по вечерней воде круги, которые вскоре тоже исчезли.
Еще долгое время, до тех пор пока солнце полностью не скрылось, небо не потемнело и не показались первые бледные звезды, Палома продолжала стоять на коленях на дне пироги, несомой течением.
Далеко в темноте она услышала голоса Хо, Индио и Маноло и поверх спокойной воды уловила в них неприязнь, горечь и обвинение — видимо, теперь они снова чувствовали себя в безопасности и не боялись за свою жизнь. Потом, через некоторое время, она раздобудет моторную лодку и отвезет их на берег. Скорее всего, им вряд ли захочется снова вернуться к подводной горе.
Морской дьявол тоже больше не вернется. Палома была в этом убеждена, хотя и не знала точно почему. Возможно, в ней говорило животное чутье. Возможно, она чувствовала, что природе было необходимо восстановить нарушенный баланс и она воспользовалась помощью манта-рэя и в какой-то степени самой Паломы. И теперь, когда баланс восстановлен, природа отпустила манта-рэя на свободу.
Но что она имела в виду, думая о природе? Что же это?..
Палома прервала ход своих мыслей и посмотрела в ту точку на небе, где вскоре должна была показаться луна, которая будет висеть там, как амулет, и отбрасывать золотистую дорожку на воду. Палома улыбнулась и произнесла вслух:
— Спасибо.
