я сделал ударение на фамилии.
Виктория, естественно, тут же подобралась.
— И что ты ему сказал?
— Вариантов было немного, — пожал я плечами. — Рассказал как есть, что ты живешь со мной, и что мы связаны кровными узами.
— Рано или поздно пришлось бы, — улыбнулась девушка.
— Лучше бы, конечно, поздно, — кивнул я. — Теперь он будет проверять эту информацию.
— Пусть проверяет, — повела плечом сестра. — Теперь будет можно познакомить меня с тётями?
— Пока рано, — качнул я головой.
Не знаю в чём проблема и насколько это было оправданно с точки зрения безопасности, но до последнего держать все личные вопросы в тайне, очень давно стало одной из главных черт моего характера. И мне хочется верить, что это приносит исключительно пользу, а не является происками прогрессирующей паранойи.
* * *
Ресторан, наполненный ненавязчивыми звуками мягкой музыки, погружал гостей в приятную атмосферу. За окном никак не унималась метель, тогда как внутри царила атмосфера тепла и уюта. Зал освещали мягкие люстры, отбрасывающие тёплые тени на стены с изысканным декором.
Я сидел за столом напротив Виктории, отмечая, как она, прикусив губу, внимательно изучает меню. Настя с привычной энергией рассказывала весёлую историю, заполняя пространство вокруг лёгкими переливами смеха.
По приглашению Воронцовой, было решено провести вечер вместе. Мы только начали обсуждать возможный заказ, когда вдруг в голове раздался голос одного из бесов.
«Господин, тут немного нестандартная ситуация. Не знаем, как действовать».
«Слушаю», — ответил я мысленно, стараясь удерживать расслабленное выражение лица.
«Я сейчас продолжил работу с де Лавальер, но в какой-то момент со мной настойчиво стал пытаться связаться её муж. Точнее, он хочет связаться с вами. Передаёт послание».
«И что же ему нужно?» — несколько удивлённо уточнил я.
«Упрашивает уделить ему пять минут. Держит в руках какую-то папку и говорит, что умоляет удовлетворить его просьбу просто поговорить».
Не сдержавшись, я позволил себе вздохнуть. Тем временем, демон подчёркнуто добавил, что граф ведёт себя крайне вежливо и тактично, что в конечном итоге и склонило меня к положительному решению.
«Хорошо. Перенеси его сюда».
Я извинился перед Викторией и Настей, объяснив, что мне нужно ненадолго отойти. Настя лишь коротко кивнула, в то время как Вика все-таки проявила каплю любопытства, правда лишь во взгляде.
Свободный столик в углу зала показался мне достаточно удобным для разговора. Поэтому, заняв его, я уставился на вход. Через минуту в проходе показался мужчина средних лет. Внешность его была не особо приметной: короткая стрижка, серое пальто, строгий тёмный костюм. Он прижимал к груди папку, с которой, вероятно, не расставался последние несколько часов.
— Ваша Светлость, — начал он с подчёркнутой вежливостью, подходя ближе. Я поднялся и протянул руку. Граф сжал её чуть дольше, чем это было принято, но жест не выглядел нарочитым.
— Альберт Артурович, — кивнул я в знак приветствия.
Мужчина присел напротив, положив папку перед собой, и тщательно выровнял её край относительно стола.
— Я в курсе случившихся разногласий с моей женой и прошу у вас пять минут, чтобы попытаться уладить конфликт, — начал он, немного наклоняя голову.
— Слово «разногласия» всё же подходит к этой ситуации ближе, — не удержался от короткого замечания я и добавил: — Но как бы там ни было, выслушать вас я готов.
Граф благодарно кивнул и открыл папку. Внутри оказались фотографии. Старые, пожелтевшие, но бережно сохранённые. На изображениях был запечатлён молодой человек в армейской форме.
— С большим уважением отношусь к вашему личному времени, Ваша Светлость, поэтому постараюсь без всяких предисловий. Это наш сын, — тихо произнёс мужчина, с теплотой во взгляде смотря на снимки. — Его давно уже нет с нами. Война забрала Виктора, как и многих других. Тогда, почти двадцать лет назад, он служил в объединённой армии. Выполнял приказы, — граф поднял взгляд, полный боли и одновременно усталой решимости. — Мы тогда все потеряли кого-то, Алексей Михайлович. Ваша семья, наша, многие другие. Все мы — жертвы той войны. И я бы очень хотел не переносить боль прошлого в настоящее. Может, пора разорвать этот порочный круг?
Его слова повисли в воздухе. Внутри меня что-то колыхнулось, но я удержал лицо неподвижным. По крайней мере, теперь становилось ясным, отчего столько внимания и «любви» я получаю от Анны Викторовны.
— Уверяю вас, Альберт Артурович, — ответил я после паузы, тяжело вздохнув, — нет с моей стороны к вам и вашей супруге каких-то претензий ввиду тех трагичных событий. Только вот, к сожалению, выходит, что это чувство не обоюдное.
— Я пришёл вас просить об услуге, Алексей Михайлович, — кивнув на мои слова, произнёс граф, чуть подаваясь вперёд. — Отзовите своих… слуг, — он замялся, подбирая формулировку. — А я уж, поверьте, договорюсь с Анной, чтобы мы с вами уладили всё мирным путём.
Я пристально посмотрел на де Лавальер, стараясь оценить, насколько он искренен. Всё, что я видел в его глазах, говорило о человеке, готовом пойти на многое, лишь бы помочь супруге и вернуть спокойствие в их совместную жизнь.
— Буду признателен, если у вас это действительно получится, — кивнул я, откидываясь на спинку стула.
— Благодарю вас, Ваша Светлость. Вы очень великодушны, — граф поднялся, аккуратно взял папку и коротко поклонился.
Сделав шаг к выходу, он вдруг замер, неуверенно обернувшись.
— Не переживайте, Альберт Артурович, вас доставят назад, — заверил я, удерживая спокойный взгляд.
Он кивнул, явно почувствовав облегчение, и молча покинул зал.
Трудно было, конечно, сказать, что я был сильно растроган историей гибели парня, который когда-то шёл с мечом в руках в сторону моего дома. Но воевать с беспомощной старухой из-за этих отметок… всё это казалось для меня настолько мелким. И в то же время, обойтись как-то иначе, даже если бы мне хотелось, просто не было времени. Так что если граф действительно решит проблему предвзятого отношения ко мне своей супруги — я на самом деле буду только рад.
«Оставьте графиню», — бросил я ментально, после чего поднялся с места и вернулся за стол к девушкам.
Глава 17
Императорский дворец встретил нас во всём своём величии. Заснеженная подъездная аллея, укрытая мягким белым ковром, переливалась в свете массивных фонарей, отбрасывая длинные тени на мраморные ступени. Охрана у входа стояла неподвижно, словно статуи, выточенные из гранита, их фигуры чётко вырисовывались на фоне
