он продолжает доказывать свое право находиться в этом доме, быть моим мужем.
Одного не могу понять, почему он это терпит, почему просто не уйдет…
— Думаю, через пару месяцев уже можно оформить тихий развод, — сообщает в один из вечеров отец Артуру Каримовичу. Тот хмыкает. Он за эту неделю был у нас всего лишь раз и вот они снова собрались всей компанией отметить его очередное переизбрание.
— А ты куда торопишься? Не проще детям сами дать разобраться?
— Вот-вот, это твоя вечная позиция, пусть сами разбираются. А потом проблем в стране выше крыши.
— Отсутствие проблем в стране или семье — это утопия. И не говори мне, блять, что у тебя семья идеальная.
— Моя семья и была бы идеальной, если бы не твой сынок.
— Так, я понял, — вдруг поднимается Карим под внимательным взглядом собравшихся, которые словно под микроскопом следят за нами. — Арина, мне кажется, мы задержались в гостях. А дома цветы не политы.
— Помидорки.
— Вот, помидорки…
— Она никуда не поедет с тобой, кобель ты вшивый, — выдает папа, пытается встать, но Артур и дядя Никита держат его с двух сторон.
— Давно пора, — кивает Артур, и мы тут же подрываемся. Я забираю Луку у мамы, тороплюсь в спальню, где собираю самое необходимое для сына. Вскоре на пороге появляется Карим, который забирает у меня сумки. Не говоря ни слова, не давая себе шанса передумать, мы спускаемся на первый этаж и вскоре садимся в машину, которую ведет бессменный Роман. Стоит автомобилю только выехать за ворота, как мы погружаемся в благословенную тишину.
— Может, музыку?
— Нет! — кричим вместе, а потом переглядываемся. Мы наедине не находились уже несколько дней. Он даже спал в комнате моих братьев на раскладушке.
— Как твоя спина?
— Предчувствует радость нормального матраса. Твой папа — изверг.
— Ну… Поставь себя на его место.
Карим хмурится, поджимает губы.
— Ну… вообще, если подумать, хочешь, чтобы дочка была в безопасности, держи ее подальше от парней… Логично ведь?
Роман на это только хмыкает.
— Так-то оно логично, но от всего не убережешь ведь. Вот папа и пытался.
— Ага, и мы потеряли тебя на десять лет. Отличное решение.
— Не тебе его винить. Не тебе…
— Я не виню. Просто уверен, что в его случае поступил бы иначе.
— И как?
— Заказал бы вертолет…
Хохочу в голос, поправляя Луке шапочку. Юморист, блин. Вертолет.
— И что, теперь ты вообще не будешь проектировать? Мне кажется, ты без этого не сможешь…
— Ну… вообще мне уже поступили предложения от трех строительных фирм…
— Вот ты, жук… А я думала, ты страдаешь.
— Я страдал всю неделю, Арин, без шуток. Еще никогда эти руки не видели столько физической работы… И я был на грани убийства, когда понял, что они все пытаются сделать. Не дать мне исполнить свой супружеский долг.
— Страдалец.
— Ты вот шутишь, а я очень, очень по вам скучал, — протягивает он руку за моей спиной, щекочет шею под волосами, чуть массируя.
— Потому что тебя заставляли работать, а не потому что ты хотел быть со мной.
Он резко выдыхает, убирает руку и щекочет щеку сына.
Наконец, мы приезжаем к жилому комплексу, где мы жили до того, как я узнала про себя правду.
— Ром, сумки возьми, — говорит Карим, забирая люльку с ребенком.
Беру свой рюкзак, иду уже за Каримом, когда меня вдруг тормозит Рома.
— Хотел вам подарок передать от Надежды Дмитриевны из детской студии. Вы когда пропали, она весь мозг мне съела. Но, вроде, смирилась, что вы не будете у нее работать.
— Стойте, стойте, — это было так давно, словно в другой жизни. Я ведь даже не уволилась по-человечески, просто ушла. — А почему вам?
— Ну… Мы знакомы были давно, и когда вам потребовалась работа, связанная с музыкой, Карим проспонсировал там дополнительную вакансию.
— Стойте, Ром. При чем тут Карим? Я сама туда устроилась. Мы даже не общались в то время.
— Ну, вы — то, может, и не общались, но место вы нашли то не случайно.
— Неееет, все не так было. Я нашла квартиру, возле квартиры была студия… — убежденно произношу, а Роман пихает мне коробку.
— Я ничего не говорил.
Я на ватных ногах шагаю к подъезду, вспоминая, как, собственно, нашла квартиру. Риелтор показывала нам варианты, несколько дней мы не могли определиться, пока она вдруг не позвонила и не рассказала о чудесной квартирке, которая по удивительной случайности была недалеко от детской студии. А там неожиданно образовалась нужная вакансия.
Я захожу в квартиру, приваливаюсь к двери, чувствуя, как расслабляются мышцы, мозг, как радость в груди растет с каждой секундой. Удивительно даже, как за пару месяцев это место стало мне по-настоящему домом. Потому что я знала, что тут мне всегда рады, сюда всегда придет Карим.
Оставляю рюкзак, иду в спальню, где Карим что-то бормочет, раздевая Луку, снимая с него подгузник.
— Фу, пацан, это мерзко.
— Что естественно, то не безобразно. Давай я сама.
— Руки иди сначала вымой, грязнуля.
Я пихаю его кулаком, но в ванной еще принимаю и душ, а когда выхожу, Лука надрывается и плачет, пока Карим пытается с этим что-то сделать.
— Арин, чего он?
— Есть хочет, наверное, — убираю халат с груди и подношу раскрытый ротик к соску. Он тут же присасывается, почти кусает. Я охаю, но сажусь на кровать, продолжая кормить сына.
Карим стоит рядом, внимательно смотрит, не произнося ни слова.
— Тихо тут.
— Ага, и теплиц нет.
— Лучше не напоминай. У нас не будет этой адской постройки.
У нас… Он так уверенно говорит про нас. Про теплицу. Дом. Дочь. Вертолет.
— Объясни мне, Карим. Если ты следил за мной, помог с квартирой, работой, почему появился, только когда узнал о моей беременности?
— Ты откуда это все взяла? — он оборачивается на дверь. — Я его уволю.
— Он подарок мне передал. Представляешь, как неудобно? Я учила деток, а потом пропала… И совершенно забыла об этом. А потом еще оказалась Ирой.
— Я сообщил, что ты ушла в декрет, а потом вернешься. Так что ждут тебя твои дети.
— А на вопрос ответишь?
Карим проводит рукой по волосам, садится на кровать, очень близко ко мне, буквально бедро к бедру.
— Отвечу. Но это же ничего не поменяет. Смысл что-то говорить, если все будет понятно со временем?
— А я хочу услышать. Понять, какой логикой ты руководствовался?
Глава 45. Карим
— Да какой логикой, — тру лицо. Спать дико хочется, но еще больше смотреть, как Лука смачно сосет молоко,
