— Конечно же, я пришел! Ведь это я навлек на тебя все напасти! — Он высвободился из судорожных объятий и посмотрел на Рэми с расстояния вытянутой руки. Парень был истощен, бледен, с темными кругами под глазами. Симеркет заметил, что он пошатывался; было ясно — он нездоров. — Рэми, я знаю египетского врача здесь, в Вавилоне, — сказал Симеркет. — Я приведу его сюда и…
Прежде чем он успел закончить, Рэми побледнел еще больше и приложил руку к голове.
— Ох… когда я долго стою…
Глаза его закатились, и, не произнеся больше ни слова, он повалился наземь.
— Я должен вскрыть череп, — объявил Рэми Кем-весет.
По просьбе Симеркета Мардук послал за врачом. Прибывший Кем-весет не выказал никакого удивления, обнаружив Симеркета в окружении исинских повстанцев. Он давно понял, что Симеркет — из поклонников Сета, а с его именем связаны опасности, хаос и разного рода волнения. Тем временем Рэми пришел в себя и стал сопротивляться попыткам Кем-весета осмотреть его. Он здоров! Все, что ему нужно, это поспать, настаивал он и отпихивал от себя руки лекаря. Но тот продолжал легонько давить на его череп — и Рэми, неожиданно резко вскрикнув, обмяк.
Кем-весет вынул из своей медицинской сумки бритву и аккуратно подбрил волосы над левым ухом юноши. Даже Симеркет увидел, что хотя кожа там и зажила, череп в этой области был не круглым, а с вмятиной. Нужна операция, сообщил Кем-весет.
— Нет! — тут же запротестовал Рэми, придя в себя. Врач принялся убеждать пациента:
— Иначе ты не поправишься. Приступы будут повторяться все чаще, пока наконец ты от них не умрешь.
— Я умру от операции!
— Вполне возможно, — согласился Кем-весет. — Ноу тебя есть один шанс из трех. Но если я ничего не сделаю, ты точно умрешь.
— Мне будет больно!
— У меня есть лекарства, чтобы успокоить боль. Ты ее почти не почувствуешь!
И Рэми сдался. Тогда Кем-весет побрил ему голову и приложил к оперируемому участку мазь для онемения.
— Вина! — попросил он после этих приготовлений.
— Разумно ли это? — спросил обеспокоенный Симеркет. — Твои руки будут дрожать!
— Это для Рэми, идиот! — коротко буркнул Кем-весет. — Я примешаю в него маковую пасту.
Принесли вино, и Кем-весет опустил в него ложку густой, тягучей коричневой массы, которую он размешивал до тех пор, пока она полностью не растворилась. Следуя древней традиции, Кем-весет так же, как и для Симеркета, написал молитву на куске папируса и опустил его в жидкость. Буквы растворились, чернила исчезли, и Кем-весет поднес чашу к губам Рэми.
— Выпей все! — приказал он.
Подозвав в угол комнаты Симеркета, он тихо сказал ему:
— Если ты хочешь о чем-нибудь спросить его, лучше спроси сейчас.
Симеркет покачал головой.
— Если это должны быть его последние минуты, я не хочу мучить его вопросами. Есть более важные проблемы!
Но о себе же подумал: трус!
Кем-весет грубовато похлопал его по плечу и, подойдя к ящичку с инструментами, попросил одного из исинов принести открытый огонь, чтобы обжечь их. Еще он попросил у Симеркета кусок серебра, хотя не сказал зачем. Симеркет и не спрашивал. Мардук тоже принял участие в приготовлениях: предложил свой матрац и помог Симеркету отнести Рэми в маленькую каморку, где эскулап займется больным. Все светильники подземелья были собраны здесь, так что в крошечном закутке было светло как днем.
Рэми лежал спокойно, пока лекарство не начало действовать, но вскоре стало очевидно, что оно оказывало на него противоположный эффект.
— Симеркет, — пробормотал он, морщась и трепеща, — Симеркет, пришел мой день боли, да?
— Конечно же, нет! — автоматически ответил тот.
— Я слышал, что сказал старик! Тебе лучше спросить о Найе теперь, пока я еще живой…
— В этот нет необходимости. Это может подождать, — быстро ответил Симеркет, слишком быстро. — Возможно, завтра, когда ты будешь чувствовать себя лучше. — «Когда я смогу выдержать ответ!» — подумал он.
Но юноша ничего не слушал. Из уст его полился поток признаний и раскаяния.
— Я знаю, что сегодня умру, — произнес он дрожащим голосом. — Слава богам, я дожил до того, чтобы попросить у тебя прощения… потому что знаю — ты ее очень любил!
Симеркет замер. Страх начал сковывать холодом его душу. Он не хотел, чтобы Рэми умер в такой муке, и постарался, чтобы в его голосе не прозвучало тоски. И спросил:
— В чем дело, Рэми? Что ты должен сказать мне?
Глаза Рэми расширились.
— Симеркет, Найя умерла из-за меня! По моей вине!
Симеркет молчал. Вот оно! Подтверждение того, что Найя умерла! Странно, но он ничего не почувствовал. Хотя, по правде говоря, некоторое облегчение он все же ощутил, услышав наконец слова очевидца. Надежды больше нет. Все кончено. Удивительно, но это внезапное ощущение полной, абсолютной пустоты было почти приятным.
— Я уверен, что это не твоя вина, — произнес он ровным голосом.
— Нет! Я должен был спасти ее! — вскричал Рэми. — Я мог бы ее спасти, если бы понимал, о чем они говорили! Но это такой трудный язык — даже для Найи! Когда мы жили у посла, это не имело значения. Там все говорили по-египетски. Но Найя сказала, что мы должны учить вавилонский — Вавилон был теперь нашим домом, — но я был слишком глуп…
Лекарство делало больного все более беспокойным. Симеркет повернулся посмотреть, нет ли поблизости Кем-весета, но старик толок что-то в коридоре. Влажной тряпкой Симеркет вытер со лба Рэми пот.
— Это не имеет значения, — сказал он.
— Мы были счастливы, пока работали у Менефа, — продолжал Рэми, не обращая внимания на его слова. И снова заговорил быстро, словно боялся, что не успеет досказать. — Но когда приехал принц Майатам, все изменилось. Почему? Мы не сделали ничего плохого! Почему Менеф отослал нас прочь?
Симеркет медленно поднял голову.
— Кто приехал к Менефу?
Юноша изогнулся в приступе боли и выдохнул:
— Принц Майатам!
Симеркет отшатнулся, пораженный. И оперся на стену, чтобы не упасть. Принц Майатам — в Вавилоне? Но зачем ему надо было проделывать этот путь? Только чтобы увидеть Менефа? Зачем? Союз между Египтом и Вавилоном существовал сотни лет, и не было никакой необходимости посылать сюда представителя царской власти. Он вспомнил слова Майатама в храме Джамет в тот день, что казался ему теперь столь далеким. Принц сказал: он только что из поездки, где встречался с азиатскими союзниками Египта. В то время ему нетрудно было совершить эту тайную поездку! Симеркет покачал головой, подавляя в себе подозрение.
— Ты не знаешь, почему он приехал, Рэми?
Когда приступ боли прошел, Рэми слегка покачал головой:
