быть раза в три больше, если убрать от стен заваленные бумагами шкафы. Из прочей мебели там имелись стол, два стула и хмурая сильфида. Она столь удачно вписывалась в обстановку, что язык не поворачивался причислить ее к живым существам. Сильфида выглядела так, словно годами не видела неба. Ее серые кудри были стянуты на затылке в лохматый пучок, лицо по бледности соперничало с бумагой, а водянистые глаза пытались смотреть сурово, но взгляд все равно выходил затравленный.
"Интересно, они в этих архивах безвылазно живут, или их раз в месяц за хорошее поведение выпускают погулять?" — с внезапным состраданием подумал Юра.
— Садитесь, — пробурчала сильфида. Ее высокий хрипловатый голос соответствовал облику. — Что регистрируем: брак, рождение? Может, у вас развеялся кто?
"Скорее, у вас", — едва не ляпнул Юра, но сдержался и быстро ответил:
— Брак. Мне и моей жене надо выбрать новую фамилию.
— А где жена? — безразлично спросила сильфида, открывая толстую казенную тетрадь.
— Она не смогла прийти. Насколько я знаю, это не должно стать помехой.
— Нет.
Уточнений не последовало, и Юрген решил, что "нет" в данном случае означает согласие с его словами. Регистраторша дотошно обмакнула тонкую серебряную палочку с хитрым наконечником в зеленые укропные чернила и выжидательно занесла ее над листом. Помолчав с полминуты, посмотрела на посетителя:
— Ну?
— А что говорить? — растерялся Юрген.
— Прежние данные обоих супругов, выбранную фамилию, новые данные.
— Юрген Эв и Дарьянэ Ару.
В прозрачных глазах мелькнула заинтересованность.
— Вы тот самый Юрген из четырнадцатого корпуса, которому хватило лихости прилететь в Мавин-Тэлэй на доске?
— Да, это я, — без ложной скромности подтвердил Юра.
— Вы знаете, что едва не спровоцировали международный скандал?
— А вы знаете, что это не вашего ума дело? — всю гордость как ветром сдуло. Много ли она понимает, сидя во втором корпусе? Да они с Липкой эту операцию три месяца планировали! До мелочей все рассчитали так, чтобы и господам насолить, и до драки правителей не дошло.
— Я не знала, что главная тема сплетен всей канцелярии — государственная тайна. Прошу прощения, — сухо сказала сильфида. — Назовите новую фамилию.
Только сейчас Юра сообразил, что не удосужился даже свой вариант продумать, не говоря уже о том, чтобы посоветоваться с Дашей. Фантазия, как и всегда в подобных случаях, приказала долго жить.
— Э-э… Может, вы мне подскажете что-нибудь?
Сильфида вроде бы совсем не удивилась. Кто знает, сколько сильфов при ней впадали в такой же ступор.
— Эв и Ару… Может, Эру?
— Юрген Эру… Нет, по-дурацки звучит.
— Ав? — подкинула новую идею регистраторша.
— А так, словно собака лает. Простите, я слишком привередлив, — впервые в жизни Юра ощутил, что очень любит свою фамилию и не горит желанием ее менять. Но деваться было некуда.
— Ничего, это бывает, — флегматично заметила сильфида, снова обмакивая палочку.
— Может быть, Ар?
— Сожалею, но такая фамилия уже занята.
Юрген едва не выругался: за краткий миг озарения он успел свыкнуться с ней. Больше в голову ничего не приходило.
— Смерч с ним, давайте вернемся к первому варианту. Только выкиньте последнюю букву, ни к чему их столько.
— Юрген Эр?
— Да, пожалуй, — фамилия коробила, но лезть на стенку не заставляла.
— Ваша жена не будет против?
— Нет, что вы.
"А какое мне до нее дело!"
* * *
На работе Дарьянэ произвела самый настоящий фурор. Все работники, встреченные ею по пути в кабинет, либо картинно падали в обморок, либо принимались возмущаться. Но сегодня Даше было нечего терять, и на упреки она огрызалась, не стесняясь в выражениях, а "обморочных" мстительно отливала водой. Она делила кабинет с шестью сильфидами, как на подбор склочными и помешанными на собственной значимости. Все шесть просто позеленели от наглости и дерзости "непутевой" коллеги. Дарьянэ плюхнулась за свой стол и невидящим взглядом уставилась в бумаги, которые надлежало переписать и кому-то отослать. Она ненавидела пятый корпус, а в особенности данный кабинет.
Каким-то образом шесть сильфид ухитрялись делиться на восемь группировок, постоянно плетущих друг против друга мерзкие интрижки. Дополнительно каждая сильфида выгораживала себя, непременно унижая при этом прочих. Дашу, к счастью, они почти не трогали, за глаза называя стукнутой об тучу. Такое завидное положение досталось ей посредством сбитых костяшек, пары-тройки подпорченных физиономий и десятка выговоров от начальства. Никакого удовольствия работа в подобном коллективе, конечно, принести не могла, и девушка считала дни до начала экзаменов в четырнадцатый корпус. Тогда можно будет радостно швырнуть на стол начальника заявление о переводе и напоследок от души оттаскать за волосы всех этих лохматых куриц, что называют себя высшим обществом.
В тот момент, когда Дарьянэ с наслаждением воображала, как нежно наматывает на руку локоны во-он той девицы в розовом и столь же нежно прикладывает ее головой о свое колено, в кабинет влетела Риша — та самая сильфида, которая уже не первый год надеялась захомутать несгибаемого агента Костэна Лэя. Ринтанэ Овь была единственной в пятом корпусе, чье общество Даша не только могла терпеть, но и порой находила приятным.
— Ух, ну и наряд у тебя! — восхитилась Риша. — Настоящая агентесса! Чего хихикаете, клуши? Завидно?
Ринтанэ всегда говорила, что было на душе, и ей это сходило с рук. Ее считали чудаковатой, но не пакостили — бесполезно. Все интриги и подлянки отскакивали от прямолинейной Риши, как от стенки сухой горох.
— Я тоже рада тебя видеть, — устало, но искренне сказала Дарьянэ.
— Пойдем со мной в четырнадцатый. Мне Костя говорил, что хочет найти стажера для одного задания, которое наполовину может заменить вступительные экзамены.
Даша подхватилась с места.
— Риша, ты золотко! Хоть одна хорошая новость за сегодня!
— Пойдем-пойдем, пока Костя другого не нашел. Муж твой у себя?
— Нет, ему отгулы дали.
Коллеги навострили уши: тема свадьбы "стукнутой" занимала ведущее место в сплетнях. Даше захотелось их поддразнить.
— Риш, я тебе сейчас такое расскажу, — загадочно пропела она и выбежала за дверь. Все, теперь клуши неделю будут мучиться.
— Чего? — спросила Риша, выходя следом.
— Потом, — отмахнулась Даша. — Здесь подслушать могут.
По дороге в четырнадцатый корпус она и правда поделилась историей об испорченной блузке, а Риша проявила искреннее дружеское сочувствие.
При виде посетительниц Костэн Лэй оторвался от кропотливого изучения очередной порции совершенно секретных бумаг, машинально прикрыл их ладонью и нахмурился. Никто из окружающих не мог понять, нравится ему Риша или нет, а сам агент не делился сокровенным. Порой, вот как сейчас например, казалось, что Костя с трудом терпит ее общество. Хотя бывало, они подолгу летали вместе, болтая обо всем, поздравляли друг друга с праздниками и даже при
