сидеть и ждать его.
Куда я без денег бы доехала?
Я бодро доскакала от остановки до нужного дома. А вот когда поднялась на этаж, застыла. Дверь в мою квартиру была приоткрыта.
В душу закрался страх.
Я пальцем толкнула ее, и она распахнулась шире. Из уже привычной темноты прихожей на меня кто-то шагнул.
Я отпрянула и завизжала от страха.
— Чего орешь, ненормальная? — передо мной стояла рассерженная хозяйка квартиры. — Тебя что, не учили двери закрывать? Выхожу утром в магазин, а у тебя тут все нараспашку!
— Я… Ой, простите! — Я приложила руку к груди. Чертов Семен со своей охраной! Это явно они вчера открыли дверь, а закрыть не удосужились! — Я случайно. Забыла, видимо, когда на работу убегала!
Женщина укоризненно покачала головой. Не сказав мне больше ни слова, пошла вниз по лестнице.
Божечки мои.
Что там врач говорил? Больше ни грамма стресса?
Ну, ну.
У меня только что чуть сердце не выпрыгнуло.
Я зашла в квартиру и заперла за собой дверь. Ну и что, много они мне тут вчера наворотили? Я прошла в комнату, потом на кухню — все было в порядке. Все лежало на тех же местах, на которых я оставляла.
Значит, искали только меня.
И воришки ночью сюда тоже не забрались.
Я сбросила одежду, вымылась и уложила волосы. Накрасилась, переоделась в чистую одежду. В целом и общем — неплохо выгляжу. Даже синяков под глазами не видно.
Но сейчас я на маршрутке не поеду, время поджимает.
Я забила в приложении такси нужный адрес. Его я запомнила уже наизусть. Дождалась, пока телефон мяукнет оповещением и спустилась к машине.
Ехать было недалеко и это было мне на руку.
Я поднялась на лифте и нажала кнопку звонка.
За дверью раздались шаги и она распахнулась.
— Ну, здравствуй, Катя. Рада меня видеть?
Глава 50
Я успела впихнуть свою сумку между дверью и косяком.
Захлопнуть дверь перед моим носом у бывшей подруженьки не вышло.
Я оттолкнула ее, и прошла в кухню. На ту самую кухоньку, где несколько дней назад мне активно сочувствовали и пытались даже успокоить.
Какое лицемерие!
Я поморщилась.
Бросила сумку на стол и села. Катя не знала, куда девать глаза. Визитом к ней я убивала двух зайцев: заставлю ее ответить на мои вопросы и проверю, правду ли сказал мне Семен.
Ведь если бы он соврал, то она была бы на работе. Все было бы как прежде.
А она дома.
Значит, уволена.
Отлично.
— Я готова тебя слушать.
— Что тебе надо? — Катя набычилась, смотрела исподлобья.
— Хочу услышать рассказ, как моя подруга повелась на Наташкины бабки и решила подложить мне свинью. Или дело не только в деньгах? Ах, да! Есть же еще зависть и трусы моего мужа. Так?
— А с какой радости я должна тебе что-то рассказывать? — на укус она е обратила внимания.
— Если расскажешь, попрошу Семена уволить тебя по собственному, а не по статье. И за выходное пособие еще похлопочу. По-моему, это лучше, чем ничего. Наташиных денег тебе точно уже можно не ждать.
Бывшая подруга вздернула подбородок и тоже села на стул.
Сложила перед собой руки и сцепила пальцы. Это хорошо. Это готовность к диалогу. На нее-то я и рассчитывала. Не волосы же ей драть, в самом деле?
Я так не умею.
— Скажи мне, как тебе хватило совести утешать меня, когда я рассказала тебе про фотографии?
— Очень легко, — Катя трясла головой, как гремучая змея в шляпе дрессировщика. Поджала губы и нагло смотрела на меня.
— Н-да. Действительно, о чем это я. Хотя, признаюсь, не ожидала от тебя. И о мотивах спрашивать не буду. Скажи только, кто делал эти фотографии?
Ох, этот вопрос был рискованным для меня.
Потому что я не знала наверняка, фото были настоящими или поддельными? Предположить можно было и то, и другое.
Но мне-то нужна правда!
— Не знаю.
Я недоверчиво подняла бровь.
Да ладно?
— Серьезно. Наташа… Она говорила, что эти фотографии сделал ее муж, когда они вместе с Семеном Сергеевичем ездили куда-то.
Вот черт.
Она говорила правду, скорее всего.
Катя знала, что я врать ей не буду. Если пообещала добиться поблажек у Семена, я добьюсь. И она сейчас будет их заслуживать. Лгать мне нет смысла.
К тому же, она ведь тоже не знает, известна мне эта информация или нет.
— Сколько она пообещала тебе за помощь?
— Пятьдесят тысяч.
— Пятьдесят?! — я округлила глаза. — Катя, у тебя зарплата была почти в два раза больше! Стоило мараться?
— Тебе не понять! — прошипела подружка и вскочила из-за стола. — Это для тебя пятьдесят не деньги! Конечно, когда ты жена владельца, ты можешь полтинник в день потратить на шмотки и не заметить! А у меня мужа нет! И я содержу больную мать.
— Прекрати, — я посмотрела на нее с жалостью. — Никакие деньги не могут заменить человеку совесть и порядочность. Ты зарабатывала достаточно, чтобы двум женщинам хватало на жизнь. А уж про премии, которые я выбивала всему отделу, я вообще молчу.
— Ну, конечно! Милостивая начальница! — из Кати полез яд. — В ножки тебе не поклониться за это?
Это было больно.
Вот уж точно жена Вадика назвала меня простушкой. Я ведь все это делала из чистых побуждений. И никогда благодарности от подчиненных не просила. Я их стимулировала лучше работать, и это был хороший ход. Это приносило результаты.
Только, видимо, не все воспринимали это так.
Мой собственный заместитель, например, вот видела в этих доплатах унизительную подачку.
Воистину, для всех хорошим не будешь.
— Ты подбросила мне эти
