«Надо же,» — с обидой пробормотала Либуше, повернувшись к спящему мужу. — «Пил, значит, ты, а голова болит — у меня». Причем, болела не только голова. Хмыкнув, княжна припомнила беспокойную ночку. «Устал он, как же!» — с досадой пробормотала она. — «Подожди, вот проснешься, ты..!». Но тут же испортила весь эффект, с нежностью проводя рукой по мужниной щеке. Темная щетина пробивалась на щеках и подбородке, придавая принцу вид разлихого разбойника.
Как следовало ожидать, даже легчайшего прикосновения хватило, чтобы мужчина открыл глаза.
— Либуше?
— А ты кого ждал? — Неожиданно накатила обида. Ну, повело так повело, бывает. Но он что же, не помнит даже, с кем всю ночь миловался?
— Да, никого, собственно. — Генрих задумчиво потер щетину. — Просто, ты мне как раз снилась. А я, кажется, не совсем еще проснулся, сон от яви плохо отличаю.
Принц потянулся к жене и замер, разглядывая следы. И следы эти явно говорили, что прошлая ночь — не сон. Хмыкнув, Генрих потянулся к жене с поцелуем, но замер на полпути, вглядываясь в серьезные серые глаза.
— Я тебя не обидел? — Спросил он, окончательно просыпаясь. — Как-то сразу вспомнилось, что любовного опыта у Либуше — кот наплакал. И что своим напором он, скорее всего, не просто утомил девочку, а еще и изрядно напугал.
Но, к удивлению Генриха, в глазах жены не было страха. Только усталость и обида.
— Не обидел, — Либуше с силой провела руками по лицу. Этот жест Генрих знал хорошо, сам частенько ловил себя на нем, когда пытался «стереть» внезапно навалившуюся усталость. — Измотал только.
— Прости, — покаянно пошептал он, прижимаясь лбом к ее виску. — Прости, малышка. Наверное, права была твоя свита…
— А они-то тут причем? — Голова болела, колокола звонили, поэтому Либуше становилось все сложнее не терять нить разговора.
— Ну, как же… Они давно уже говорили, что с этим супружеским долгом я тебя совсем измучил.
— Да при чем тут это?! — Либуше застонала, схватившись за голову. — Или ты еще со вчерашнего не отошел, одно только на уме? Ты лучше скажи, какой дурак тебе вчера наливал?! Заметь, где ты так наколдовался, ответа не прошу. Я в тебя, воеводу дурного, полночи силу по капле вливала. Думала уже, целителей звать придется.
— Придется. Непременно придется. — Генрих нахмурился, прислушиваясь сначала к своему магии, а потом, размяв кончики пальцев, попытался прощупать магию жены. — Сейчас же велю позвать мастера Торстена, пусть проверит. Не хватало еще, чтобы ты, не попусти Творец, надорвалась!
— Ты что?! Подожди! — Глаза Либуше округлились. — Дай хоть умыться и одеться, что ли. Если нас ваш маг в таком виде застанет, стыдобища какая!
— Ты думаешь, когда его вызывают к больным и раненным, кого-то заботит, как выглядит комната?
Генрих, казалось, искренне удивился. Потом посмотрел на Либуше и задумался о том, что, наверное, она права. Девочка явно устала, но на полное магическое истощение не похоже. Если сил хватает еще на обиды и претензии, то это — явно не оно. А ее вот такую, теплую, растрепанную со сна, со следами его поцелуев, он не хотел показывать никому. Даже уважаемому мастеру Торстену.
Приняв решение, Генрих встал и накинул халат.
— Ты куда? — Тут же насторожилась Либуше. — Не надо целителя!
— Я велю подать нам кофе, — успокоил ее муж, — он хорошо помогает, когда нужно быстро восстановить силы. И окно приоткрою. Раз у тебя самая сильная стихия — воздух, немного свежего ветра тебе должно помочь.
Перезвон колоколов с новой силой влился в комнату.
— Да сколько ж можно звонить?! — Поморщилась Либуше. Генрих, глянув на жену, быстренько прикрыл окно. — У вас что, сегодня праздник какой-то?
— Ну, да. — Генрих сначала удивился, а потом вспомнил. — Ах, тебе же вчера, наверное, не успели сказать. Война закончилась. Сейчас отзвонят соберут на службу народ и новость зачитают во всех храмах столицы. А потом отслужат благодарственную службу и все, что там полагается.
— Нам там надо быть?
— Прямо сейчас — не думаю. Отец прекрасно видел, в каком виде мы вчера покидали зал совета. Если хочешь, можем показаться народу в обед.
— Хочу — не хочу… Надо ведь.
— Надо.
— Тогда, наверное, давай вставать.
Либуше снова попыталась встать, но тут же снова схватилась за голову. Покачав головой, Генрих велел лежать, пока он не принесет кофе. Потом вышел ненадолго в ее покои и отдал какие-то распоряжения.
Сперва появился камердинер. Забрав у него поднос с кофе, травяными настоями и булочками, Генрих перенес его на прикроватную консоль. «Давай попробуем поесть» — предложил он. Либуше ела, пила и чувствовала, как, буквально, с каждым глотком головная бол отступала. А сил, соответственно, прибывали, заменяя магическую усталость обычной, как после тяжелой работы. Генрих тоже не отставал. Видимо, вчера и правда потратил немерено сил. Но, что Либуше были особенно обидно, от похмелья ее муж явно не страдал. Вот и где, спрашивается, в мире справедливость?!
В какой — то момент Либуше поняла, что в нее больше не влезет ни кусочка. С сожалением посмотрев на недоеденную булочку с медом, она отложила лакомство и стала неспешно, маленькими глоточками, допивать свой отвар. Кофе сегодня не хотелось.
Во внутреннюю дверь покоев постучали. «Ну, вот, твоя ванна» — Сказал Генрих. — «Готова?». Дождавшись ответного кивка, легко поднял жену на руки и перенес в ее покои, где ее действительно ждало все необходимое для купания. Вода не была особенно горячей, зато в нее были добавлены ароматные масла.
— Я тебя оставлю пока? — Спросил Генрих, который и сам был не против освежиться.
— Да, иди. Мы тут сами справимся, — Либуше смутилась. Все-таки, несмотря на все шаги друг другу навстречу, они с мужем еще не были настолько близки. Пока представить его в своей постели у нее получалось гораздо лучше, чем в своей купальне.
Теплая вода добавила сил и помогла снять усталость. Решив не обращать внимание на любопытные взгляды, Либуше с удовольствием вытянулась в воде. Мысленно поблагодарив богов за свой небольшой рост. У той же Мелиссы, наверное, коленки торчали бы наружу. Или у нее просто побольше лохань? Надо будет как-то спросить, что ли.
Вода не успела окончательно остыть, а магическое похмелье прошло. «Жаль, что мне о нем только рассказывали» — думала Либуше, лениво нежась в воде. — «Дали бы хоть один раз попробовать, дупа бляда я бы стала так ночью рисковать». И тут же поняла, что врет сама себе. С магией, может, и не стала бы. А вот обо всем остальном она ни капельки не жалела. «Надо было сразу его подпоить» — не удержалась от короткого смешка Либуше. И тут же, воровато оглянувшись, скомандовала: «Так, хватит разлеживаться! Помогайте выбираться».
Было непривычно принимать ванну в такое время, но победителям многое позволяется. Поэтому, когда посвежевшая и нарядная Лиуше вошла, наконец-то, в семейный салон, стрелки на часах показывали скорый обед. В кресле напротив королевы сидела принцесса Мелисса, по виду, такая же сонная и уставшая. А вот принцесса Агата, напротив, выглядела вполне живенько. Странно, а ведь младший принц выглядел вчера ненамного лучше старшего брата.
