— Как все запутанно, — Либуше покачала головой. — Так, может, просто перешлешь твоей кузине кружева? Скажешь, от меня подарок.
— А у тебя есть? — Глаза Агаты вспыхнули азартом. — Представляешь, что там на хуторе творилось, когда они узнали, что я за принца замуж вышла? Если сейчас еще Хельге подарок на имяначечение дочки от самой кронпринцессы получит, местные кумушки вообще попадают. То-то будет весело!
Веселье, сточки зрения Либуше, было довольно странным. Но она честно пообещала посмотреть в своих сундуках, не найдется ли чего лишнего. А потом пришла та самая баронин Эмма, которую Агата представила как свою подругу. В небольшом особнячке, скрытом от дворца парком, можно было позволить себе немного послаблений.
— Мы раньше были соседками, — пояснила Агата, еще раз представляя Эмму, на этот раз, неофициально. — Две рыцарские дочки без титулов и особого приданого. Некоторые старые привычки искоренить трудно.
Расходились дамы в прекрасном настроении. Либуше на какой-то момент даже думать забыла о своей беде. И еще, она отметила для себя, что такие встречи в неофициальной обстановке очень хороши тем, что в статусе гостьи можно позволить себе маленькие слабости, которые во дворце жена кронпринца себе позволит не могла бы. Например, вот так запросто, не чинясь, посплетничать с простой баронин.
Либуше даже подумалось, что, может, зря она мысленно ворчала на отца, снаряжавшего ее свиту? Ведь сама она болтала с Любиной и Славой почти так же. Да, конечно, сама она никогда не была «просто рыцарской дочкой», но если не с ними, с теми, кто вырос рядом с тобой, то с кем еще?
Ближе к вечеру Агата и Эмма проводили Либуше обратно во дворец. Там, в семейном салоне дам уже ожидали мужья. Точнее, мужья ожидали принцесс. А Эмма, сославшись на домашние дела, тактично удалилась.
— Хорошо отдохнули? — Принц Эрик, не стесняясь, поцеловал жену в щечку.
— Замечательно, — улыбнулась принцесса Агата.
— А мы уже хотели сбежать к Эрику, но Мелли сказала, что парадная гостиная занята, — задорно сверкая глазами, ступил в разговор принц Генрих.
Что-то в его движениях не понравилось Либуше и она присмотрелась повнимательнее. Потом еще раз. А потом рискнула и, притворившись, что тоже тянется с поцелуем к любимому мужу, подозрительно принюхалась. Пахло от Генриха совсем не вендским медом, хотя какие-то травы в том зелье, что он пил, определенно были. Они что же, именно для этого и хотели сбежать в особняк? Чтобы никто не видел, как они тут напиваются?
Либуше беспомощно посмотрела на Агату, но та только недоуменно пожала плечом, показывая глазами на дверь. Видимо, происходило то-то непонятное, что не следовало обсуждать при прислуге. Хотя, почему это? Они что же, за тридцать лет ни разу пьяного принца не видели, что ли?
Эта мысль заставила княжну получше присмотреться к мужчинам. Эрик, хотя и был помельче брата, пьяным не выглядел совершенно. А выглядел он… Смертельно уставшим, иначе не скажешь. На белом, как у большинства рыжих, лице яркими пятнышками выделялись несколько веснушек.
Да и Генрих тоже выглядел так, будто не просто выпил в приятной компании, а пил несколько дней. Причем, без просыпу. Под глазами кронпринца залегли глубокие тени, обычно смуглое лицо словно потеряло краски.
— Мы пойдем, пожалуй, — На лице Агаты явно читалось беспокойство. — Да и ты, Генрих, забирай Либуше. Мы с Эммой ее сегодня изрядно утомили своим рукоделием. Так хорошо работалось, что мы совершенно забыли о времени.
Она еще продолжала что-то беззаботно щебетать, пока ее муж, прощаясь, приобнял Либуше и шепнул: «Забирай его и тащи в спальню. Чем быстрее, тем лучше».
— Что с ним? — Едва слышно спросила княжна.
— Перерасход магического резерва, — так же тихо ответил Эрик. — Ну, и выпил на радостях, дурак. Завтра он тебе сам все расскажет, а сейчас просто уводи, пока с ног не свалился.
Предупреждения оказалось достаточно. Что такое магическое истощение, Либуше знала только понаслышке. Самой ей, понятно, никто бы не позволил наколдоваться до такой степени, а жизнь не заставляла. Но, понятно, ни наставники, ни волхвы не могли пройти мимо, чтобы не пояснить, что такое бывает и как с этим бороться. Для себя, и, в первую очередь, для близких. Потому что когда такое случается с магом, нет ничего лучше, чем близкий человек рядом.
Только вот хмель в таком состоянии для магов под строжайшим запретом. Неужто Генрих не знал? Да быть такого не может! Или, — страшная мысль поразила догадкой, — не знал, что именно он пьет? Мысль мелькнула и отпустила. Не похож ее муж на дурака, который не глядя хлещет любую муть. Да и брат с ним рядом, неужто не досмотрел? Нет, даже думать о таком не хочется. Скорее всего, был повод. И повод был такой, что доблестный воевода забыл об осторожности.
Пока княжна так раздумывала, в салон вошел адъютант Генриха. Либуше подхватила мужа под локоток и они пошли по дворцовым коридорам в сторону семейных покоев. Адъютант Уве страховал сзади.
Наверное, со стороны это выглядело смешно. Развеселый кронпринц, вовсю пристающий к молодой жене. Но Либуше понимала, что это состояние — временное, и Генрих в любой момент может просто свалиться посреди коридора. И зачем, спрашивается, во дворце линий шум? Да и падать в спальне — мягче.
В покоях Генриха его уже ожидал камердинер. Передав ему мужа с рук на руки, Либуше не выдержала и строго обратилась к адъютанту: «Что вообще случилось, хотела бы я знать. И почему мой муж довел себя до такого состояния?»
— Так, победа же, Ваше Королевское Высочество! — Радостным шепотом отрапортовал Уве. Но Либуше отметила, что усталость немного пригасила и его сияющую улыбку.
— Что? Так быстро? — Опешила она. — Так готовились, столько работы…
— А так всегда и бывает. — Парень, который по возрасту был, наверное, моложе воеводича Мирослава, нацепил на лицо мину всезнающего старца. — Чем дольше готовимся, тем меньше воюем.
Выдержать игру до конца Уве не смог, или не посчитал нужным. Поэтому снова улыбнулся, теперь уже не скрывая усталости, и добавил: «Так всегда Его Высочество говорит. Только, ваше Высочество, вы не говорите пока никому. Его Величество распорядился все новости объявить завтра».
Кивнув в знак того, что поняла, Либуше отпустила Уве, велев немедленно отправляться спать, и закрыла дверь. Камердинер уже заканчивал с вечерним туалетом принца, поэтому его она тоже отпустила. Непонятно, что подумал камердинер, оставляя своего господина навеселе и, буквально, без рубахи. Но, с другой стороны, слуга — не дитя малое. Должен знать, зачем люди женятся.
Глава одиннадцатая
Утро началось со звона колоколов. Либуше со стоном натянула на голову подушку, недобрым словом поминая заксонского Творца со всеми его храмовниками. Что ни говори, вендские волхвы хоть добрым людям спать не мешают. А эти растрезвонились ни свет, ни заря.
Попытавшись приподняться, Либуше тут же со стоном рухнула обратно в постель. Не в свою постель, как оказалось, в мужнину. Дома тоже, бывало, и пиво пили, и мед. Но княжне, понятное дело, напиваться никто не позволил бы. Да и не сильно хотелось, если честно. Не все надо пробовать на себе, ей хватило на старших братьев посмотреть. Как их мама лечила, пока они еще не обзавелись своими домами. Но сейчас она чувствовала себя именно так, словно вчера хлебнула лишку.
