на друга. Моя первая мысль: а что, если это Крю? Но я точно знаю. Он никогда не позвонил бы в дверь. Этот человек ворвался бы сюда, как будто это проклятое место принадлежит ему.
Встаю и открываю дверь курьеру.
— Доставка для мисс Риччи, — говорит мужчина, держа в руках две коробки. — Вам нужно расписаться.
Хмурюсь в замешательстве. Я не помню, чтобы что-нибудь заказывала, даже в те вечера, когда выпивала целую бутылку вина. Расписываюсь за коробки и заношу их в квартиру. Схватив нож и разрезав первую коробку, сдвигаю упаковочную бумагу в сторону, обнаруживаю под ней что-то красное.
Красная кожа и красное кружево.
Вот дерьмо.
Я уже забыла об этом.
Мама смотрит на меня и одобрительно присвистывает.
Я действительно не думала, что он отправит это мне, но вот я здесь, держу в руках самую дорогую вещь, которая у меня есть.
Вау.
Нахожу записку внизу.
Дорогая Райя
Я попросил Доусона прислать это тебе. Хоть ты и стерва, я все равно уважаю твое тело. И при этом ненавижу тебя.
Я хочу, чтобы ты это знала.
Я ненавижу тебя.
Но также хочу трахнуть тебя еще раз.
В этом белье.
Но не могу и не буду.
Потому что я женюсь.
И это было бы не очень
по-мужски с моей стороны,
не так ли?
Не выбрасывай подарок.
Не отвечай.
Человек, которого ты бросила и подстрелила.
Я морщу нос на записку.
И я больше не хочу примерять белье.
Он женится.
Так быстро.
Прошло сколько, четыре недели?
На хуй его.
Прерывисто вздыхаю и поворачиваюсь к матери, которая делает вид, что чем-то занята, но, скорее всего, прочитала записку и все знает.
— Знаешь что? Давай отправимся в путешествие для девочек, — я чуть не взрываюсь. К черту его. Горячая йога и вино не помогут мне справиться с этим невыносимым засранцем, и, возможно, мой первый отпуск будет полезен для души.

Сидеть напротив матери в самолете до Италии было не совсем тем, что я планировала. В итоге я не сказала Энджел, что прилечу, есть риск, что она расскажет Крю. Не хочу, чтобы он знал, что я возвращаюсь домой. Я не собираюсь навещать его, так что будет справедливо, если он не будет знать. Но, у меня такое чувство, что он ничего не упустит, и без сомнения, узнает, что я вернулась.
Меня ждут отец и мачеха. Как только выхожу из аэропорта, мой отец, несмотря на то, что он безжалостный человек, улыбается доброй улыбкой для одной из своих дочерей. Его руки тут же обнимают меня, и моя мачеха, Шэрон, слегка машет мне рукой.
— Где Хани? — спрашиваю их.
— Она собирается встретиться с нами за ужином. Подумал, что ты придешь к нам вкусно поесть, — говорит мой отец.
Поворачиваюсь и вижу свою мать, которая уже находится в объятиях другого мужчины. К слову, она не упоминала мне, что прилетела сюда для встречи.
— Увидимся позже, сладкая, — моя мать машет мне рукой и садится в машину с этим мужчиной.
— Вижу, ничего не изменилось, — комментирует отец. — Но я благодарен, что она привезла тебя сюда. Твоя сестра очень хотела тебя увидеть.
Технически я не видела свою сестру с тех пор, как уехала, но я часто разговаривала с ней по телефону и даже по FaceTime.
В раннем подростковом возрасте она прошла через этап, когда была помешана на мальчиках. Я помню, как отец звонил и просил меня вразумить ее, потому что в ее возрасте я была другой. Но мы с Хани не могли быть более противоположными. Она веселая, милая и всегда доброжелательно разговаривает с людьми.
Когда она подросла, наше общение с каждым годом все больше сокращалось. Она всегда радовалась тому, что однажды выйдет замуж и родит детей. Я сделала все, чтобы сбежать подальше от этой идеи и жизни, тогда как в сестре живет романтика.
— Я тоже буду очень рада ее увидеть. Завтра мне нужно встретиться с подругой, у которой недавно родился ребенок.
— О, это прекрасно, — отец обнимает меня, пока мы идем к его машине. Водитель забирает мои сумки, пока мы садимся в нее.
— Ты должен сказать ей, — говорит моя мачеха.
— Сказать мне что?
— В последнее время у твоей сестры много чего произошло, — говорит мой отец.
— Хорошо.
— Я просто надеюсь, что ты сможешь ее подбодрить, — добавляет он, глядя на Шэрон, которая качает головой.
Что же, это было странно.
Но быть загадочным — это определенно особенность моего отца.
Мы подъезжаем к ресторану, и я провожу руками по брюкам. Наверное, мне следовало сначала пойти домой, принять душ и сделать макияж. Я выгляжу так, будто не спала несколько часов, хотя на самом деле это не так, и на мне все еще те же спортивные штаны, которые я одела в самолет. Мои волосы собраны в небрежный пучок, а лицо без макияжа.
Мой отец кладет руку мне на спину и рассказывает о новом бизнесе, который он открыл. Как только мы входим, я слышу, как отец произносит имя Хани.
Когда поднимаю взгляд, останавливаюсь как вкопанная.
Рядом с ней сидит Крю.
Он что-то шепчет ей на ухо, а она улыбается и хихикает. Ее взгляд находит меня, и она замирает. Ее губы сжимаются в ровную линию, прежде чем она встает.
И вот тогда я вижу это.
На пальце у нее чертовски массивное обручальное кольцо.
Смотрю на Крю и вижу, что он с ехидством смотрит на меня.
— Все в порядке, дорогая, просто дыши, — говорит мачеха. — Скоро все это закончится.
Я не хочу дышать.
Черт побери, мне хочется отключиться и притвориться, что я только что не попала в… кошмар, разыгрывающийся передо мной.
Возможно, это шутка.
Возможно, она помолвлена с кем-то другим, а не с ним.
Снова перевожу взгляд на Хани, ее каштановые волосы вьются и обрамляют лицо. Ее глаза, такие же, как и мои, смотрят на меня. Если мои глаза, скорее всего, выглядят мертвыми, то ее светятся, наполненные жизнью.
Нам обеим требуется некоторое время, чтобы пошевелиться. И когда мы это делаем, я беру себя в руки и иду туда, где сейчас стоит Хани. Не обращая на него внимания, я тянусь к Хани и обнимаю ее одной рукой, а она обнимает меня обеими руками.
— Мне жаль, что я не сказала тебе. Я знаю, что ты была занята повышением на работе, и я не хотела лишать тебя этого момента, — шепчет она.
Помолвка, дорогая, для
