возвышались руины. К счастью, с могилами не происходило ничего необычного, они высились маленькими поросшими травой холмиками с покосившимися деревянными крестами. На одном из них восседал филин – вертел головой и мигал большущими глазами. Он на некоторое время воззрился на Петра, ухнул, будто предупреждая его о чем-то, и сорвался с места, собираясь скрыться в лесной чаще.
– Чудна́я птица…
Петр не придал значения новой встрече с пернатым и побрел мимо забора, намереваясь получше разглядеть старый храм.
К его удивлению, через одно из окошек он сумел увидеть огонек, горящий в церкви. В нос тотчас ударил запах ладана. Сладковатый и приятный аромат напомнил ему, как однажды он, будучи мальчишкой, набрался храбрости и зашел в храм в городе, где учился. Тогда церковь показалась ему поистине таинственным местом. Теперь все было иначе. Эта церковь посреди таинственной «Вятки» казалась твердыней спокойствия и умиротворения. Только откуда бы здесь мог взяться священнослужитель? По крайней мере, Петя ничего не слышал о батюшке от проводников «Вятки».
Он отворил скрипучую калитку, взошел по высоким ступеням и взялся рукой за массивное кольцо на двери. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы отворить тяжелую дверь.
Темные иконы на стенах церкви смотрели на пришельца ликами святых. В правом приделе расположилась большая икона Николая Чудотворца, а в левом – икона Богоматери. Согбенную фигуру старика Петр приметил не сразу, она как будто сливалась с антуражем. Он стоял к нему спиной, одетый в рясу до пола, и тихонько читал молитву. Петр остановился, боясь прервать службу.
Кроме батюшки и Петра внутри больше никого не оказалось. Обычно в таких церквях за свечным ящиком прислуживает матушка, у которой можно заказать молебен, но сегодня место пустовало.
Петру вдруг почудилось, что он оказался в Бекетове еще до Вспышки, когда люди жили своей жизнью и даже не помышляли о катастрофе, унесшей множество жизней и навсегда изменившей историю этого края.
Меж тем поп закончил молиться и захлопнул книгу, которая покоилась в его руках. Он обернулся и замер, присматриваясь к гостю, невесть откуда взявшемуся в его вотчине.
– Благословите, батюшка, – склонил голову Петр; поп перекрестил его и промолвил:
– Бог благословит.
Петр не знал, по какой причине он решил задать следующий вопрос:
– Вы здесь совсем один, святой отец?
– Как видишь. – Батюшка окинул взором церковь. – Вот вся моя паства.
– Вы ведь в курсе, что здесь больше не живут люди?
– Если ты о небесном знамении, то я видел его своими глазами, – кивнул старик, поглаживая седую окладистую бороду. – Странно, что такой молодой человек, как ты, до сих пор остается здесь.
– Я – проводник, – осмелел Петр, решив, что теперь имеет полное право так себя называть.
– Проводник? – удивился батюшка и сдвинул седые брови. – И куда же ты, сын мой, провожаешь и, главное, кого?
– Вы что, совсем ничего не знаете о «Вятке»?
– О реке, что ли? – недоумевал старик.
– При чем тут река? – Петр совсем растерялся. – Я говорю о таинственной и смертельной территории, в которой мы с вами сейчас находимся.
– А! Так ее теперь «Вяткой» кличут, – догадался поп, и его хмурое лицо озарила улыбка. – Знаю я о ней, сын мой, а как же.
– Неужели вас не донимают ее причуды, святой отец?
– Я и до небесных знаков в жизни многое повидал, – откликнулся батюшка, – меня сложно чем-нибудь напугать. Но после явления в небесах и мне пришлось пережить такое, что и вслух-то рассказывать страшно.
– Так вы отсюда так и не уезжали после Вспышки?
– А куда мне ехать? – развел руками старик. – Вся моя жизнь здесь. Там, на кладбище, моя супруга похоронена, как мне ее оставить, кто за могилкой ухаживать станет? Да и не дело это – храм божий пустым оставлять. Подчас и не знаешь, кому и когда понадобится помолиться или исповедоваться.
– Неужели к вам и люди приходят? – Никто из проводников не говорил ему о церкви, да и сам он видел своими глазами ее развалины.
– Бывают всякие, – неопределенно махнул рукой поп, – странные очень.
– Странные?
– Побитые жизнью, да так побитые, что не могут выхода найти.
– И часто они к вам наведываются?
– Время от времени. – Он пристально посмотрел на юношу и произнес: – Так ведь и ты не просто так пришел. Тоже исповедаться желаешь.
– Я так-то не пробовал никогда, – смутился Петр, но батюшка уже скрылся за царскими вратами и вышел в другом облачении.
Святой отец подвел его к аналою и показал, что нужно наклонить голову, затем накрыл ее какой-то специальной лентой с вытканным узором (в голове у парня отчего-то возникло слово «епитрахиль») и начал задавать вопросы:
– Стало быть, сын мой, ты никогда не исповедовался?
– Очень давно, – нехотя признался Петр.
– Сейчас ты можешь поведать все, что у тебя на душе.
И неожиданно слова полились нескончаемым потоком, будто молодой проводник долгое время сдерживал себя, а теперь понял, что может доверить этому незнакомому священнику все, что накопилось в его душе:
– Если по правде, я и сам не до конца понял, зачем «Вятка» позвала меня. Знаете, мне кажется, что мою жизнь долгое время отравляла ненависть и злоба к тем, кто причинил мне боль. Я искренне желал, чтобы этих людей постигли самые страшные испытания и муки, чтобы я был отмщен. Я желал смерти своему родному отцу. Конечно, он был далек от идеального отца, но я не имел права так неистово его ненавидеть. Я не мог скрыть своей радости, когда его мертвое тело опускали в землю, думая, что наконец-то закончились мои страдания и страдания моей бедной матери, которая долгие годы терпела от него издевательства. Но его смерть не принесла облегчения, ведь боль, которую он причинил, никуда не делась. Она проросла и стала ядовитым сорняком, отравляющим мою жизнь. Только здесь я понял, что дело вовсе не в отце, а во мне самом. Только я виновен в том, что случилось с моей жизнью.
– Отрадно слышать, что ты сам пришел к таким выводам, – прошептал старик, слушая, что еще скажет исповедуемый.
– Знаете, в детстве надо мною издевались старшеклассники. Однажды они даже сломали мне руку. – Петя невольно взглянул на сломанную конечность и усмехнулся, вспомнив, как это случилось здесь. – Я сотни раз представлял, как их переедет автомобиль или как они срываются с самого высокого здания, превращаясь в мертвых нелепых кукол. Каждый из них, к несчастью, избрал неверную дорогу. Один умер в тюрьме, жизнь другого унесли наркотики, а третий вовсе пропал без вести.
Перед глазами Петра мгновенно встала ужасная картина, когда он своими собственными руками зарывал тело хулигана,
