под случайным ударом, станут рабынями.
– Тебя тоже возьмут в рабство? – спросила Ланнип.
– Да, меня заберет Агамемнон, тот, кто принес в жертву собственную дочь.
Как и я недавно, все наперебой принялись уговаривать Кассандру уехать с нами. Но она опять отказалась.
– Рин сказала, что не покинет свое племя, когда вам грозит опасность. Мое племя – это Троя, и я тоже не оставлю их в беде.
Ланнип встала и начала разбирать треногу для готовки. Следовало поскорее выдвигаться, иначе мы упустим самую прохладную часть дня. Но Эвр призвал еще больше фруктов и орехов, и она снова села на свое место.
Зельке сонно протянула:
– А что бы случилось, если бы Парис не умер?
Кассандра склонилась к ней.
– Сомневаюсь, что боги допустят, чтобы кто-то помешал его смерти. А даже если это произойдет, я не знаю, что из этого выйдет. Я вижу только будущее, которое будет, а не будущее, которое может быть.
Я спросила:
– Как по-вашему, сколько нужно сардин, чтобы остановить кита?
Хаса рассмеялась.
– Если бы они били ему по глазам? Или прогрызли брюхо?
– А если бы у этих сардин были свои особые луки и стрелы? – Сераг тоже смеялась. – Амазонские сардины.
Я сказала:
– Мы больше не пойдем в бой вместе с троянцами. Я этого не допущу. – Уверена, Пен бы это одобрила. – Но если мы сможем найти другой способ спасти Трою от гибели, получим ли мы свою добычу?
Никто не шевельнулся. Даже ветер утих – должно быть, Эвр затаил дыхание.
– Да, если Приам узнает о судьбе, от которой вы уберегли город. В противном случае, у меня есть шкатулка с драгоценностями, в основном золотыми.
Этого было достаточно. Трудиться без оплаты – позор, и мы сможем его избежать.
– Кассандра, мы поможем тебе, – заявила я.
Эвр закричал от радости, и меня обдало прохладным ветром, мгновенно напомнившем о доме.
13
Все начали предлагать варианты того, что мы могли сделать, но в каждой идее Кассандра находила слабое место. Раз за разом мы возвращались к Парису, великим богам и Сумке – так мы стали называть Елену, потому что любой мог взять ее и унести с собой. Парис был обречен, а великие боги, как уверял нас Эвр, будут следовать только своим прихотям. Так что больше всего нас интересовала Елена.
После часа обсуждений я встала на ноги и целую минуту жонглировала тремя грецкими орехами. В конце я улыбнулась, радуясь, что сделала что-то собственными руками и на мгновение могла позволить себе перестать действовать и думать, как царица.
Но я была царицей, а этот трюк напомнил мне о Елене и ее акробатических выходках.
– Пен сказала, что нам есть чему поучиться у Сумки. В чем-то она сильнее нас, – Пен успела рассказать отряду о выступлении Елены. – Что, если мы попросим ее присоединиться к нам после смерти Париса? – хотя я бы предпочла, чтобы в племя вступила Кассандра.
Ланнип раздала всем вяленое мясо.
– Скоро надо будет сходить на охоту. – Она повернулась к Кассандре. – Если Сумка исчезнет, война закончится? Помню, ты не можешь сказать наверняка. Но что ты думаешь об этом?
Кассандра склоняла голову то в одну сторону, то в другую, словно рассматривая свои мысли и вероятности под разными углами.
– Тогда грекам и троянцам больше не придется за нее сражаться. Не знаю, будет ли до этого дело великим богам, но мои братья и другие мужчины бросятся за вами в погоню, чтобы вернуть ее.
Эвр рассмеялся.
– Они вас не поймают. Ветер будет против них.
– А если она не захочет уйти с нами? – спросила я, усердно работая челюстями. Вяленое мясо было вкусным, но жестким.
Минуту все обсуждали, что Сумка не может отказаться от возможности стать полноценным человеком, потом Сераг заявила:
– Значит нам придется убедить ее, что бояться нечего.
– Но это не так. – Зельке пожала плечами. – Мы регулярно получаем травмы. Некоторые из нас погибают в бою или во время набегов.
Кассандра, похоже, была шокирована.
– Вы же не позволите ей сражаться? Она же может предать вас.
– Конечно, нет, – я перешла сразу к сути вопроса: – Если она откажется уйти с нами, возможно, стоит просто забрать ее? – Решать было мне, но сперва я хотела услышать, что скажут остальные. Мы никогда не принимали рабов в качестве награды и не брали пленников в бою.
Все заговорили одновременно. Их явно разрывали внутренние противоречия: все хотели изменить судьбу Кассандры, но никто не хотел лишать Елену свободы, даже если самой Сумке, кажется, было на это плевать, да и не была она никогда свободна на самом деле.
Наконец, я сказала:
– Мы сделаем все возможное, чтобы убедить ее присоединиться к группе. Если она откажется, я решу, как мы поступим.
Этот ответ не удовлетворил никого, включая меня саму.
Я добавила:
– Кажется, ей хочется всем нравиться.
– Чтобы все ее любили, – добавила Кассандра.
Все сразу запротестовали.
– Мы даже не знаем ее!
– Она уже мне не нравится, а мы ведь даже не виделись ни разу!
– Притворяйтесь! – велела я им. Нам никогда не приходилось этого делать, и я не была уверена, что мы вообще на это способны, – Полезно осваивать новые навыки.
Зельке сказала:
– Даже если она с радостью пойдет с нами, она ведь не станет частью племени на самом деле, правда?
Ответ на этот вопрос у меня был.
– Если она нам поможет, то действительно присоединится к нам, и мы дадим ей шанс. Если нет, мы найдем деревню, которая ее примет.
Ланнип рассмеялась.
– Остерегайтесь амазонки, дары приносящей.
– Но как мы сможем с ней поговорить, – спросила Сераг, – если она все время проводит в женской половине дворца?
Кассандра сказала, что у нас будет шанс сразу после похорон Париса.
В сумерках Паммон явился, чтобы спросить, почему этим утром мы не отправились в бой.
К этому я была готова и знала, что говорить:
– Ваши воины даже не попытались спасти Гектора, вашего собственного героя. Только Пен пришла ему на помощь. Они оба могли остаться в живых, если бы остальные тоже вышли за стены.
– Мы думали…
– Вчера мы пошли с вами в бой. Мы сражаемся как отряд и всегда присматриваем друг за другом, но каждый троянец сражается сам по себе, словно является отдельной армией.
Все в отряде закивали.
– Если бы ты рассказал нам об этом, мы бы никогда не приехали в Трою. – Я глубоко вздохнула. – Когда мы закончим оплакивать Пен, то отправимся домой.
– Что если мы удвоим вашу добычу?
Вот только он уже согласился,
