Эвдора – человек рассудительный и скоро сама поймет, что ни в коей мере не виновата в случившемся. Весь вечер я боролась с искушением позвонить ей и напомнить, что сценарий изощренного убийства Бриджет придумала я, а помогала мне Памела. И только случайно наши фантазии воплотились в жизнь. Однако по зрелом размышлении я пришла к выводу, что лучше дать всей истории помереть естественной смертью, каковая судьба, к счастью, ждет теперь и Бриджет Шип.
– Элли! – Бен соскользнул с кровати и нежно обнял меня за плечи. – У меня для тебя совершенно особенный сюрприз!
– Правда? – Я только что застегнула блузку и теперь думала, что зря потратила время…
– Я решил не ходить утром в ресторан. После всех переживаний тебе требуется крепкое мужское плечо. Поэтому, любимая, я приготовлю тебе эпохальный завтрак: картофель gateau с поджаристой золотистой корочкой, острый сметанный соус и копченого лосося. А потом мы с тобой спокойно погуляем в саду.
– Сад занят.
Я ткнула в окно, за которым фланировали Мамуля и Джонас в компании наших деток.
– Они радуют глаз, – заметил Бен.
– Очень милая пара, – согласилась я. – Ни дать ни взять бабуля с дедулей наслаждаются мирной прогулкой с внуками.
– И своей негаснущей любовью.
– Но это нечестно, они не подходят друг другу! – Я едва не затопала ногами.
– По-твоему, это просто юношеская влюбленность?
– Придется положить этому конец, и немедленно.
– Хочешь, чтобы я снова надрал Папуле уши? – поинтересовался Бен, пока я копалась в шкафу в поисках куртки.
– Предпочитаю сделать это сама. Быть может, женское коварство скорее принесет плоды. Тебе стыдно будет заливаться слезами посреди улицы, а мне нет. А ты оставайся на боевом посту и поддерживай огонь в домашнем очаге.
– Лучше уж поступлю как подлый трус и пойду на работу.
Я послала мужу воздушный поцелуй и побежала вниз, не сказав Бену, как сильно мечтаю, чтобы мой дом вернулся к заведенному порядку до того, как меня свезут на кладбище. Мало того, все мои подруги оказались в том же положении. Сердце мое изболелось за Фриззи, которой теперь приходилось в придачу к Резвушке терпеть еще и тетушку Этель; за Эвдору, которая наверняка в этот самый момент сжигает все свои таблички с надписью «Не курить»; но Памела, конечно, самая беспомощная среди нас. На ее месте я бы восстала против леди Китти, нашла работу и обрела независимость. Но я сама много лет буквально за волосы тащила себя из болота лишнего веса и комплексов неполноценности, поэтому прекрасно ее понимала.
Мамуля, Джонас и близняшки, должно быть, вернулись в дом, потому что в саду я их не встретила. С моей стороны совершенно безответственно было уйти, не попрощавшись с малышами, но я не хотела говорить Магдалине, куда направляюсь. Когда Папуля вернется, у нее не должно быть никаких подозрений, что он сделал это под давлением внешних сил. Бен объяснит, что меня куда-нибудь внезапно вызвали.
В такое прекрасное утро трудно не быть оптимистом. Небо синее, как глазки моих детишек, запах травы – по пятьдесят фунтов за грамм, теплый ветерок ласкает щеки. Проезжая то место, где Бриджет едва не простилась с жизнью, я поежилась, но, увидев саму Бриджет на автобусной остановке в четверти мили от дома, едва не хлопнулась в обморок. Даже после отважных ее заверений в полном здравии я была уверена, что Бриджет Шип лежит в постели, обложенная грелками и пузырями со льдом. Ей нельзя выходить из дому без посторонней помощи!
Едва не отдавив ей ноги, я затормозила и высунула голову, собираясь предложить подвезти. В этот момент, как сказала бы миссис Маллой, я чуть не окочурилась, потому что рука Бриджет сжимала чемоданчик. Будь миссис Шип знаменитой авиатеррористкой, я и то испугалась бы меньше.
– Ей-богу, очень мило с вашей стороны, но я не хочу причинять вам хлопот, – хрипло прошептала свекровь Эвдоры. – Спасибо за все, что вы вчера для меня сделали.
– Следующий автобус придет только через полчаса, – объяснила я, вылезая из машины и запихивая ее чемодан на заднее сиденье. – Садитесь и устраивайтесь поудобнее.
– Хорошая вы девочка. – Она влезла в машину. – Но я не хочу сеять дрязги между вами и Дорой. Она прилегла, а Глэдстон отправился к мяснику, так что я улизнула, ни с кем не попрощавшись.
– Они, наверное, очень огорчатся.
– Да уж! Прошлой ночью Дора уговаривала меня поселиться у них, но очень уж я соскучилась по своим двум комнаткам, где могу смолить сколько влезет, никого не беспокоя.
– Вы уверены? А то я могу подвезти вас назад к дому.
– Ну уж нет! – Бриджет схватилась за ручку дверцы. – У вас своих хлопот хватает. Я им оставила записку с такими нежными словечками, что ангелы в небесах и те разрыдаются от умиления!
– Вы не передумаете?
– Да раньше воскресенья в целый месяц сложатся!
Бриджет осунулась, нос ее торчал сильнее, чем раньше. Было ясно как день, что свекровь викарисы мечтает зарыться в собственную нору, поближе к личному врачу и любимым сигаретам. По ее вороватым взглядам в заднее стекло я видела, что ей не по себе.
– А вам случайно не на автовокзал? – умоляюще прошептала Бриджет.
– Конечно!
Я думала, что соврала, но, как оказалось, никогда еще не была столь правдива. Остановив машину возле площади, заполненной красными и зелеными двухэтажными автобусами, я обнаружила объект своих поисков возле цветочного магазина.
– Не провожайте меня! – Бриджет порылась в сумочке и выудила банку варенья. – Вот вам маленький подарок за всю вашу доброту, а я вернусь восвояси к своей грешной жизни.
Невзирая на ее протесты, я отнесла чемодан к кассе. Обняв Бриджет на прощание, я ушла с тяжелым сердцем. Варенье показалось мне взяткой за пособничество в побеге, и я ломала голову, как объяснить все это Эвдоре.
К счастью, у меня имелись более серьезные поводы для беспокойства. Мой свекор стоял перед цветочным магазином, под мышкой у него была зажата кисть бананов. Мистера Дика видно не было, но до него очередь дойдет…
– Вот я вас и поймала!
Я издалека погрозила ему пальцем. Ветерок ерошил бороду Папули. Ветреный! Это слово как нельзя лучше подходило сейчас к родителю Бена. Это уж слишком!
– Прости, Элли, я не знал, что загораживаю тебе дорогу! – взревел Папуля на всю площадь.
Несколько пешеходов чуть не выскочили из плащей… ну да, пошел ленивый дождик, выдавливая с неба капли, словно капризный ребенок – слезы.
– Цветы меня не интересуют, – холодно сообщила я.
– А куда ж ты направляешься? – Папуля кокетливо сморщил нос. – Самое время прикупить цветочков.
– Это еще зачем?
Я воззрилась на ведра с чайными розами и маргаритками, выставленные в витрине, и подумала, что сказал бы Джонас, заплати я живые деньги за крохотный букетик в целлофане, когда клумбы в Мерлин-корте так и кишат цветами.
