Прислонившись к стене и откинув голову назад, он начал закрывать глаза, звук ее ровного дыхания помогал ему расслабиться. Но вскоре она нарушила покой. Завозившись, Мия повернулась к нему лицом, он ослабил хватку и сел. Ее пульс участился, когда они оказались нос к носу, что-то шевельнулось глубоко внутри.
Ее губы коснулись челюсти Кая, обезоруживая. Его лицо парило над ней на расстоянии не толще перышка, а рука крепко обвила ее талию. Он провел носом по ее щеке и вниз по всей длине шеи, из горла вырвалось низкое рычание, когда он чуть прикусил зубами теплую кожу под ее челюстью. От легкого касания у Мии перехватило дыхание, она придвинулась ближе.
Однако у него был лишь краткий миг, чтобы насладиться тем эффектом, который он на нее оказывал. Движение снаружи заставило его отпрянуть. Кай повернулся лицом к входу, загородив своего ягненка от того, что находилось по ту сторону двери. Он чуял запах, знакомый, как заноза в боку, которая, он надеялся, оставит его в покое. Без единого стука дверь распахнулась, являя темный силуэт женщины, чьи черты скрывало сияние солнца за ее спиной.
– Простите, не помешала? – любезно спросила она, застыв на пороге, как нависшая угроза.
– Кто это? – прошептала Мия, выглядывая из-за его руки.
Восприняв вопрос как приглашение, незваная гостья шагнула в волчье логово, и тень покинула ее лицо.
– Назойливая сука, – проворчал Кай себе под нос и немного подался вперед, словно готовясь вцепиться ей в горло.
Не обращая на него внимания, пронзительные янтарные глаза женщины остановились на человеческой девушке.
– Ама, – просто сказала она.
– Черт возьми, она одна из ваших! – возбужденно прошипела Мия у него за спиной. Сердце девушки бешено колотилось, дыхание перехватывало, она придвинулась ближе и прижалась к его спине.
Волчица склонила голову в ответ, без сомнения, впечатленная, что ее так быстро разгадали.
– Это из-за глаз, – объяснила девушка, коснувшись щекой плеча Кая. – Они отражают свет, как у животных.
Умная девочка. Большинство людей бы не заметили. Или решили, что их накачали дурью. Кай часто полагался на склонность людей не замечать то, чему они не могут найти рационального объяснения. Глупая, но для него удачная практика так называемого современного общества: с радостью игнорировать очевидное, отчаянно цепляясь за привычное.
Наибольшую угрозу представляли суеверные полудурки со своими столь же бредовыми убеждениями. Но не потому, что правота оказалась на их стороне; просто они охотнее прислушивались к собственным страхам, а это делало их опасными.
Ягненок же, в свою очередь, была настолько одержима собственными фантазиями, что умудрялась оставаться одной ногой в каждом из миров.
Широкая эльфийская ухмылка расплылась по лицу Амы, как только ей дали пояснение.
– Уверен, что справишься? – Вопрос был адресован Каю. – Она слишком умна для тебя.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил парень, не в настроении выслушивать ее загадки.
Ничуть не смутившись, женщина шагнула вперед и обогнула стол.
– Я пришла, чтобы встретиться с твоей подругой, – сказала она, словно это и так очевидно.
– Мы знакомы? – встряла Мия, отлипая от спины Кая.
– Возможно, – ответила Ама загадочно, как и всегда, но Кай уловил ее искренность. – И, надеясь внести некоторую ясность, обещаю, что не причиню тебе вреда.
Ее голос звучал теперь мягче, скорее даже успокаивающе.
Кай выпрямился и расправил плечи:
– Тогда говори, зачем пришла.
– Твое присутствие нежелательно. – Ама улыбнулась почти извиняющейся улыбкой, но только почти. – Ты не мог бы уйти?
– Я лучше засуну член в точилку для карандашей.
– К сожалению, у меня нет с собой точилки, – вздохнула женщина. – Полагаю, нам с Мией придется прогуляться, пока ты ее поищешь. – Она перевела на девушку вопрошающий, полный надежды взгляд.
– Ты не обязана ее слушать. – Кай повернулся к Мии, чувствуя, как под натиском растет ее тревога.
– Знаю, – сказала она, – но мне любопытно, чего она хочет. – Девушка встала, отошла от него и обратилась к светловолосой бестии: – Мы не пойдем далеко. Он узнает, если что-то случится.
– Конечно, узнает, – согласилась Ама. – Как я уже сказала, тебе не о чем беспокоиться. Я пришла, чтобы помочь.
Ягненок не шелохнулась.
– Откуда ты знаешь мое имя?
Ама холодно улыбнулась.
– Птичка на хвосте принесла.
– Птичка? – Мия моргнула, а затем ее взгляд вспыхнул пониманием: – Ты имеешь в виду ворона?
Волчица бросила взгляд на разгневанного Кая, обдумывающего что-то в своем углу.
– Наблюдательный человечек. – Она повернулась к Мие, отступила в сторону и указала рукой на дверь: – Пойдем?
Мия кивнула и последовала за белым волком прочь от логова волка черного. Он наблюдал, как они вышли в лес, Мия обернулась и, слегка ему улыбнувшись, закрыла за собой дверь. Кай слушал, как стихают их шаги, прожигая взглядом стену, словно мог сквозь нее разглядеть их фигуры. Он сидел неподвижно, пока не понял, что их поглотил лабиринт деревьев, из которого ни один живой человек не смог бы выбраться, не обладая чутьем животного. Пока Мия оставалась с одним из его вида, она была бы в безопасности. Возможно, с Амой даже больше, чем с ним. В конце концов, его одолевали собственные демоны, с которыми он вынужден был бороться, и не сомневался, что произойдет в ее отсутствие.
Он знал, что Абаддон вскоре наверстает упущенное.
Глава 29
МЕЙСОН
С РАННЕГО ДЕТСТВА Мейсон не имел особых проблем со сном. Его разум свободно погружался во тьму, лишь изредка тревожа отголосками надежд и страхов. Его путешествия по стране сновидений, к счастью или к несчастью, никогда не оказывались слишком насыщенными. Но все изменилось с приездом в Черную Лощину. Если его неуемному разуму не хватало дневных часов на непрерывный бег мыслей, то он упорно лез в его сны. Мейсон закрывал глаза и видел девушку, ступающую под сень ветвей огромной ивы. И каждый раз ее встречала тень, чьи очертания были едва различимы, но намерения ясны: она поджидала девушку.
Всякий раз, когда появлялась тень, Мейсон боролся со сном, пытаясь замедлить его ход, чтобы понять, что он видит, но никогда не успевал. Как бы он ни старался, всегда просыпался ровно в тот момент, когда стоял на грани понимания, кому принадлежит эта тень. И хотя Аннабель уже поведала ему ответ, разум просто отказывался смириться. Это не имело смысла.
Видение мучило его. Оно повторялось всю ночь, пока Мейсона не разбудил золотистый утренний свет, льющийся в его окно. Последнее, что он видел, снова была тень, неизменно остающаяся на одном и том же месте с непоколебимым упорством. И каждый раз, когда она исчезала, Мейсон понимал, что опоздал. Если бы только он мог вернуться на долю секунды назад, то нашел бы более приемлемый ответ, чем тот, что он уже получил.
