хватая за руку, подтолкнул к порогу. — Анна, ты где потерялась, идём, — вернулся за младшей сестрой.
— Люция! Сестра моя! — крикнул Сулейман, преодолевая несколько ступеней и спеша к девушке.
Обнял по-родственному и даже позволил себе чмокнуть гостью в щеку, на что Люция рассмеялась. А Селим, заметив выходку брата, изобразил злого мстителя.
Подошла и Анна, взирающая на все с высоты самой королевы Анны Иоановны. Чемоданчик свой не выпускала из рук, боясь потерять свой гардероб. Откуда в ней присутствовали эти надменные оттенки, родители лишь пожимали плечами. О подмене в роддоме не намекали, чтобы не вызвать долгую дискуссию о генетике, привычках и прочем сходстве.
Сулейман, завидев вторую сестру, его ровесницу, поспешил к ней, готовый подарить толику внимания. Анна, завидев его, выставила вперед подбородок и спрятала свободную руку за спину, давая понять, что с ней обжиматься не стоит.
— Э, салам…Анна, — растерялся Сулейман, не ожидавший выставленного шлагбаума.
— И тебе салам, Сулейман — кивнула, строго посмотрев в черные глаза.
— Все, режим злюки готов, — шепнул Селим на ухо Люции.
— А ты еще говорил их познакомить. Уже с порога “маманя скоропею невзлюбила”, - вспоминая фразу из мультика, расхохотались.
— Да уж, надеюсь до драки не дойдет, мама расстроится, отец будет в шоке.
— Да не, она только на язык остра, до вещей бережливая, смотри как вцепилась в чемодан, переживает. Видел бы ты как она вырывала его с рук незнакомца в зале аэропорта.
— Даже так? — Селим округлил глаза, не переставая удивляться поведению младшей.
— И долго будете мне мыть кости? Между прочим, я все слышу.
— Все, все, заходим в дом. Анна, отдай уже чемодан Сулейману, не потеряет он его.
Дом окутал прохладой, комфортом. Урсула вышла из столовой, вытирая руки о полотенце, с широкой улыбкой на устах.
— Люция, Анна, добро пожаловать в гости.
Обменялись объятиями, вспоминая первую встречу и момент расставания, опуская разговор о непонятной размолвке между молодыми людьми и долгой разлуке. Девушки кратко рассказали о дороге.
— Сын, дай девочкам отдых, отнеси вещи в комнату наверх.
— Сулейман, — позвал брата Селим. — Помоги.
Тот нахмурил брови, но молча повиновался, вспомнив о неприступной сестре Люции.
Анна завораживала своей красотой шатенки с молочной кожей, раскосыми огромными зеленено-серыми глазами. Четкие дуги бровей придавали еще больше строгости ее образу. Длинные ноги модели подчеркивались зауженными светлыми брюками. Царица подиума, не иначе. Лишь при виде хозяйки оттаяла, благодарно улыбнувшись.
— Люц, Анну поселим в той комнате, что ты занимала, а ты теперь в моей живешь.
— Да? А папа не будет против?
— Ха! Мне тридцать один год, думаю он будет даже рад, что времена целибата остались в прошлом, — и припал нежно к ее губам, пока остались наедине.
— Я соскучилась, Селим, — в перерыве между поцелуями прошептала Люция.
— Я понял твой намек, — отстранился, улыбаясь. — Повелась на “Арарат” удовольствия?
— Вот тебе надо меня поддеть, а! — и шлепнула легонько по плечу. — Разозлишь меня, уеду в Россию.
— Не-а. Не выйдет. Ты уже согласилась. Раздевайся.
— Что? — округлила в шоке глазенки. — Прям сейчас? — добавила уже шёпотом.
Селим, не сдержавшись, расхохотался. Отсмеявшись, повертел головой.
— Разыграл, да?
Славянка начинала злиться.
— Что ты! Все серьёзно. Но видела бы ты своё лицо, сама бы выпала из адекватности. Раздевайся: в смысле принимай душ и меняй одежду. Я тебя оставлю, пойду на кухню, приготовлю попить что-нибудь нам, — и, чмокнув в щёку, вышел из комнаты.
хамон*- испанский деликатес, сыровяленый свиной окорок.
Глава 37
В КРУГУ СЕМЬИ
Вечер, как и полагалось, по жанру гостеприимства был отдан застолью в кругу семьи Мансуровых. Гостьи, отдохнув с дороги, занимались сервировкой стола. Люция с легкостью включила молодую хозяйку, как когда-то. А Анна, все еще взиравшая с любопытством и недоверием, скорее мешалась, чем помогала.
— Ань, отнеси стаканы и графин на тот угол, перестань пялится в смартфон, — отчитала ее старшая.
— А что я? Я — гостья. Пусть Сулейман накрывает, — громче обычного возмутилась та.
— Ох, Анютка, плачет по ремню твоя попка, — пошутила Люция.
На что Анна закатила глаза, отложила гаджет и выхватила из рук сестры посуду, предмет спора. Сулейман, в своей привычной манере тоже не удержался от шутки.
— Услада для глаз смотреть как женщины хлопочут, все для ублажения нас мужчин. Прям райские гурии, — и расплылся в широкой улыбке, зная что еще сильнее разозлит девушку.
— Ага, щаз такой тебе рай устрою! Указчик нашёлся, — и, подойдя к Сулейману, подцепила край его воротника рубашки потащила на кухню.
Люция и сам младший Мансуров опешили от выходки Анны. Но та, словно упертая коза, перла парня им помогать.
— Э, детка, я все понял, — останавливающим жестом приостановил Анну.
Та, отцепив свои пальцы, тряхнула ими, как будто держала в руках таракана. Урсула ханум еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Наконец-то нашлась девушка, что может укротить ее безбашенного сына.
Селим уехал в магазин за продуктами. Али должен вернуться из деревни. Сулейман молча помогал женщинам, периодически бросая недовольный взгляд на русскую девчонку. Он и представить не мог какое она окажет ему сопротивление.
***
Селим с отцом вернулись одновременно. Люция немного нервничала перед хозяином дома. Ведь они даже не прощались четыре года назад, все вышло скомкано. И где-то на задворках скребла совесть, возможно Али считал ее виноватой в долгой разлуке с Селимом. А он удивил. Едва переступив порог дома, крикнул:
— Люция! Я не верю, что ты вернулась! Покажись, девушка.
И она поспешила навстречу. Селим стоял позади отца, улыбался и подмигивал, Али смотрел в упор. Годы немного посеребрили его волосы, сделав менее выразительным, зато более выразительным стал живот.
— А Вы стали больше, — сделала комплимент ему Люция и подошла ближе.
— А ты еще красивее, — и по-отечески обнял.
Недосказанность и сомнения тут же улетучились.
— Ты оказывается не одна. И у нас в доме
