всегда. Поверить не могу, целый год я билась с этой проблемой, и вот теперь, когда от этого зависит вообще все, я не могу довериться единственному человеку, который… Который что?
Я чувствую, что Райвен рядом. И в глубине души я понимаю, что должна сделать. Слиться — открыть себя полностью. Не оставив никаких тайн и секретов. Годами я привыкала носить маску леди Далии и срослась с ней настолько, что перестала различать, где она, а где я. Годами я не давала кому-либо шанса подумать, что он мне близок, потому что думала, что это сделает меня уязвимой. Тьма побери, любить не стыдно. Ч и т а й на К н и г о е д. н е т
Но очень страшно. Все равно, что идти над бездной по тонкой нити и знать, что, удержится она или растает в пустоте, зависит не от тебя. Просто верить.
И мир вокруг заливает тьма. Райвен! Бросаюсь ему на шею, обнимаю так сильно, как только могу. До боли, до невозможности дышать.
— Ты смогла.
— Ты жив! — со слезами шепчу я.
А он только грустно качает головой.
* * *
— Как ты посмел умереть, — кричу и бессильно стучу ладонями по груди и плечам Райвена. А он обнимает меня, прижав к себе так, что мне не остается ничего, кроме как обнять в ответ.
— Прости. Мы почему-то всегда считаем, что преступник будет с нами разговаривать, а этот оказался человеком действия. Ну хоть ребят я успел накрыть.
— Они живы
— Да, но пока бьют молнии, накрыты щитом.
— А как же ты?
— У псиоников есть свои способы немного задержаться. Когда все закончится, и ты будешь смотреть на зелено-фиолетовый огни, танцующие над академией, знай, я тоже среди них и смотрю на тебя.
— Нет, нет, — кричу я. — Я не пущу тебя. Даже если ты будешь меня прогонять, я не уйду и не позволю уйти тебе. Или уйду с тобой.
— Зачем мне тебя прогонять?
— Я слышала, как ты говорил с Валтисом. Как я тебе надоела.
Произношу эти слова, и сама понимаю, что это неправда. Понимаю также ясно и точно, как свои собственные мысли и чувства.
— Это было про Шайен, — Райвен грустно улыбается, и я осознаю какая я дура. — Разве ты не чувствуешь? — спрашивает он. — Здесь у нас нет секретов друг от друга.
— А где мы? — наконец интересуюсь я.
— Мы на крошечной точке, в которой твоя душа сливается с миром. Снаружи пройдет мгновение, а тут за это время пролетят года.
— Значит, мы остаемся здесь, — мрачно отвечаю я. — Жаль, я в своей крошечной точке не предусмотрела диван.
Вокруг только темнота, в которой мы парим, как легкие пушинки в луче света.
— Было бы неплохо, — улыбается Райвен, — но у меня очень мало времени.
Ничего не говорю, только смотрю на него и знаю, что все мои чувства для Райвена открыты. Я больше не боюсь любить. Не боюсь довериться. Бояться нужно совсем другого.
— Но минута найдется, — говорит он открываясь.
И меня ошеломляет той бурей, что таится за вечно невозмутим лицом. Силой любви и боли, что смешались в одно целое.
— Прости, что не уберег. Что позволил всему этому случиться. Что у нас нет ничего, кроме затерявшегося во тьме мига.
— Это я во всем виновата. Если бы я зашла тогда в медпункт…
— То Сарш нашел бы другой путь. Не вини себя. Пусть это будет только наш миг.
Он целует меня нежно и бережно. Страсть прекрасна, но сейчас ей нет места. Сейчас весь наш с ним крошечный мир переполняет любовь и печаль. Это поцелуи-касания. Полные болезненной нежности, такой, что рвется сердце. Я скольжу рукой по металлической застежке на его куртке, чувствуя, как зубчики колют пальцы. Вдыхаю запах кожи, утыкаясь носом в ямочку на шее. Касаюсь губ и улыбаюсь, когда легкая щетина царапает щеку. Хочу ощутить каждый вдох, каждое прикосновение.
— Пора, — говорит Райвен, и я отрываюсь от него, как едва зажившая корочка на ране. — Далия, я восхищаюсь тобой. Ты очень сильная, очень талантливая. Я знаю, что просить тебя сейчас о чем-то жестоко, но я должен.
У меня нет сил отвечать, только киваю. Если Сарша можно остановить, мы сделаем это. А потом… Потом будет видно. Однажды я танцевала с духами, и они звали меня к себе. Я не позволю ему уйти одному. Так или иначе.
Райвен обнимает меня, как тогда, у Вдоха. Накрывает ладони своими руками, переплетает пальцы. И я открываю глаза в знакомой черной бездне. Тут же накатывает боль, которая будто ждала меня затаившись. Разбитые губы, саднящая кожа на голове, судорожно сжимающиеся мышцы. Но теперь я чувствую за своей спиной Райвена, и все это не имеет значения.
Сарш выглядит совершенно безумным. Возможно, все дело в том, что он идет какой-то неправильной, извращенной дорогой, увиденной мной и используя мой дар. Разве можно найти свою судьбу так? Будь у него хоть капля адекватности, он бы это понимал.
— Лия, мечтай о лучшем будущем, которое ты можешь представить, — говорит мне Райвен, и я чувствую его дыхание на затылке. — И ищи точку, которая отзовется.
Конечно, я в первую очередь думаю о нас. Только потом появляются остальные, грот вновь пышно цветет орхидеями, а поверженный Сарш уносится вдаль на закрытой карете особой жандармерии. Вот только точка не находится. Я обшариваю все вокруг, смотрю под ноги, вверх, вниз и даже получаю очередной тычок от моего безумного конвоира, чтобы не зевала.
— Я уже близко, — шепчет благоговейно Сарш, и я с ужасом вижу, что его дорога, действительно, скоро придет к финишу. Какому, одним небесам известно.
— Лия, у нас нет времени. Тебе придется от чего-то отказаться, — говорит Райвен.
Я и сама понимаю, что иного пути нет. Меркнут передо мной орхидеи, гаснет сияние на Флотаре, но этого мало. В голове словно мигает переключатель, где на одной чаше поверженный Сарш и благополучно живущие все остальные, а на другой Райвен. И я не готова к такому выбору.
— Лия, нам придется его сделать. Пожалуйста, будь сильной.
Райвен говорит тихо, но уверенно, зная, что рано или поздно я соглашусь.
Вот только я могу согласиться лишь в одном случае.
— Нет, — просит он, — нет, Лия, ты не уйдешь со мной.
— Либо так, либо никак, — решительно отвечаю я. — Ты тоже должен быть сильным.
— Какая восхитительная нахалка, — смеется он, и я чувствую щекотку на шее.
Мной овладевает странная легкость. Мысленный переключатель выхватывает картины будущего, в котором Сарш обезврежен, мои друзья