— Потом. — Мистер Фельд не сводил глаз с колбы, подогреваемой в автоклаве. Автоклав (нечто вроде печки высокого давления) и прочее оборудование изготовили серошкуры Койота согласно указаниям мистера Фельда. План Койота основывался на технологии Середки, и систему транспортировки отравляющего вещества следовало создать теми же методами. Но электричество в лабораторию подавали громовые буйволы, стеклянную посуду выдували огневые гномы, а приборы производились из моржовой кости и зимомирского колдовского железа.
— Надо есть, рувин, — сказал Пройдисвет. — Какая будет польза твоему сыну, если ты уморишь себя голодом?
— Потом. — Мистер Фельд, и всегда-то немногословный, теперь почти совсем перестал разговаривать. — Я провожу эксперимент.
— Какой?
— Номер пятьсот двадцать семь. Приготовься.
Пройдисвет послушно освободился от подноса.
Его обязанности ассистента сводились к тому, чтобы вести записи и пытаться запихнуть в мистера Фельда хоть какую-нибудь еду. Инженер работал без передышки, только изредка сгрызая галету и запивая ее чаем. Спал он меньше Пройдисвета, хотя волшебные лисы спят очень мало.
Под глазами у мистера Фельда пролегли тени. Борода, отраставшая с зимомирской скоростью, полдюйма в день, совсем перепуталась. Кто-то принес ему белый халат, который он не снимал с самого начала работы.
— Согласно наблюдениям, процесс микроволокнизации проходит довольно равномерно, — высоким, гнусавым голосом стал диктовать он. «Микровол, равномер», — записал Пройдисвет. Мистер Фельд, подняв мензурку на уровень глаз, поболтал ею. Прозрачная жидкость в ней побелела и сгустилась, как остывающий пудинг. Мистер Фельд погрузил в нее длинный пробник с красной пружинной иглой. Игла вошла легко, но обратно густая жидкость ее не пустила. Мистер Фельд вставил мензурку в штатив, выдернул пробник обеими руками и продиктовал: — Автоадгезионный индекс выше нормы.
— Готово, что ли? — с упавшим сердцем спросил Пройдисвет. — Получилось?
— Похоже на то, — ответил мистер Фельд без особых эмоций. Никто бы не подумал, что он достиг результата, ради которого трудился несколько недель, лишая себя сна и пищи. Жидкость в сосуде продолжала сгущаться, приобретая ртутный блеск. Мистер Фельд вытряхнул ее на ладонь, и она расползлась во все стороны, не стекая при этом вниз. Инженер скатал ее в шарик, помял и прилепил к столу. Полученную серебристую лепешку он стал растягивать, как тесто для пиццы, а потом подбросил в воздух. Она мягко спланировала на пол.
— Принеси мне скрикера, — сказал мистер Фельд.
— Я не люблю иметь с ними дело, Брюс, ты же знаешь.
— Ладно, я сам. — Мистер Фельд открыл металлическую дверцу с решеткой наверху. В темном чулане за дверцей кто-то противно заверещал, а Пройдисвет, наблюдавший сзади, заметил что-то странное в голове мистера Фельда. Она сплющилась на затылке, точно пластилиновая. Мистер Фельд, дернувшись, повернулся к Пройдисвету лицом, и от его улыбки лис содрогнулся.
Мистер Фельд держал на вытянутой руке большую клетку, взявшись за вделанное в ее крышку кольцо. В клетке, рыча, метался скрикер. Известно, что скрикеры не знают никаких эмоций, кроме злости, а боль им может причинить только голод — но этот, как показалось Пройдисвету, испытывал страх.
— Брюс, — сказал лис. — Мистер Фельд. Не надо, а?
— У меня нет выбора, — ответил мистер Фельд тем же гнусавым тоном, которым обычно диктовал. — Если я не сделаю того, что он требует, Этана мне не видать.
— Возможно, что ты и так его не увидишь.
— Будь что будет, — произнес гнусавый голос. Мистер Фельд надел толстые лосиные перчатки и взял инструмент наподобие длинных щипцов с петлей на одном конце. Скрикер, хотя и раненый — он потерял крылья в стычке с племенем диких волосанов у Рыкобурга — все еще был опасен.
Мистер Фельд отпер клетку ключом из колдовского железа и просунул щипцы внутрь. Скрикер обругал его на древнем скрикерском языке, азмамце.
— Катнантак! — вопил он. — Тав ватве гала гевтав ваткар нантак!
Но мистер Фельд уже накинул петлю ему на шею, выдернул его из клетки, сунул его себе под мышку и крутанул ему голову. Голова, чавкнув, отделилась от тела, и на шее проступила черная капля.
— Тавват! — прорычала голова. — Визгон ог зивтав ват!
Мистер Фельд положил ее на стол и накрыл полотенцем. Голова покричала еще с минуту и затихла. Тогда мистер Фельд поднес к столу мертвое тело и вытер шею лоскутом своего нового микроволокна. Черная клякса на материале зашипела, задымилась, и от нее пошел мерзкий запах, как будто сверлили зуб.
— Это испаряются масла, которые были у меня на руках, — объяснил мистер Фельд.
В самом деле, лоскут перестал дымиться. Скрикерская кровь, второе по ядовитости вещество во Вселенной, чернело на серебристой поверхности, но микроволокно на нее не реагировало. Главное достоинство микроволокнистых материалов, объяснил лису мистер Фельд, именно в том и состоит, что они не реагируют с другими веществами. Скрикерская кровь для них — все равно что пролитый кофе. Пройдисвету тоже, в общем, было все равно, но мистер Фельд смотрел на эту кляксу так, точно в жизни не видел ничего прекраснее, и напевал себе под нос:
На-на-на-на,
На-на-на-на,
Хей-хей-хей,
Прощай.
— Тест на биорастворитель, — заговорил он потом более гнусаво, чем когда-либо прежде, — отрицательный. Молекулярного взаимодействия, на каком бы то ни было уровне не отмечено. Запиши это.
— Нет уж. Не стану я больше помогать тебе, рувин.
Пройдисвету нравился мистер Фельд. Рувины ему вообще нравились, и он предпочитал их феришерам, среди которых родился и вырос. Феришеры — существа одаренные, но мелочные и безжалостные, это потому, что они бессмертны. Только те, чья жизнь коротка, как у рувинов, способны испытывать жалость. Мистеру Фельду лис был к тому же благодарен за вызволение из костяной ямы, но он видел, что с его спасителем творится что-то очень нехорошее.
— Записывай! — процедил мистер Фельд. — Еще немного — и я у цели! Записывай! Ты не хочешь, чтобы я увиделся с Этаном?
— А что ты со мной сделаешь — голову мне оторвешь? Сам записывай!
Мистер Фельд выхватил у лиса тетрадь и начал строчить.
— Этан тут ни при чем, — сказал Пройдисвет. — Ты делаешь это, потому что тебе это нравится. Признайся: если сюда войдет Койот и скажет тебе, что работу можно прекратить, ты все равно будешь продолжать, так ведь?
— Разумеется, нет. — Мистер Фельд отвернулся, и лис увидел, что затылок у него еще больше сплющился. Весь инженер со спины выглядел как пластилиновая фигурка, которую прижали к стеклу, да так и оставили.
Железная дверь лаборатории со скрипом откатилась в сторону, и вошел Койот, одетый в полушубок из белого меха и такие же штаны. Капюшон был откинут, и на ярко-рыжих волосах блестели водяные капли.
