Эрмель нарисовал в воздухе волнистую линию, что-то вроде холмов.
— Смотреть где? — удивленно спросил Адамберг.
— По телевизору.
— Вчера, — вставил подошедший лейтенант, — как раз смотреть было нечего. В субботу вечером всегда так. Но я все-таки смотрю, это ведь мой единственный спокойный вечер.
— Да, лучше бы он последовал твоему примеру, — задумчиво произнес Эрмель. — А вместо этого он отправился на прогулку. И наткнулся на того, с кем не следовало встречаться.
— Вы можете собрать мне максимум сведений о жизни этого человека? — спросил Адамберг.
— А что это вам даст? — удивился Эрмель. — Он случайная жертва. Это могло случиться с любым другим.
— Об этом я и думаю. Вы можете это сделать? Собрать все, что удастся? Люди из Виллар-де-Ланса ищут информацию о Серно. Потом мы ее сравним.
Эрмель покачал головой.
— Несчастный старик оказался здесь не вовремя, — сказал он. — И если мы узнаем, когда у него появилась первая пара лыж, разве нам это поможет?
— Не знаю. И все-таки мне бы хотелось, чтобы это сделали.
Эрмель задумался. Ему была известна репутация Адамберга. Просьба парижского комиссара показалась ему нелепой, однако он решил ее выполнить. Хотя кое-кто из коллег говорил, что Адамберг часто ведет себя довольно нелепо, Эрмелю комиссар определенно нравился.
— Ладно, как хотите, дружище, — согласился Эрмель. — Соберем вам досье.
— Комиссар, — окликнул его лейтенант, — смотрите, мы нашли это в траве, рядом с телом. Совсем свежее.
Лейтенант держал на ладони скомканный голубой листок. Комиссар натянул перчатки, развернул бумагу.
— Бумага, — озадаченно и мрачно проговорил он. — Может, реклама? А вам, дружище, это о чем-нибудь говорит?
Адамберг зажал бумажку между кончиками ногтей, осмотрел ее.
— Вам приходилось останавливаться в гостиницах, Эрмель? — спросил он.
— Угу.
— Помните, там в ванных комнатах повсюду валяются всякие штучки, такие маленькие, они легко помещаются в кармане?
— Угу.
— Маленькие кусочки мыла, маленькие тюбики зубной пасты и крема для обуви, маленькие салфетки для рук. Помните?
— Угу.
— Всякие паршивые вещички, которые люди, уезжая, обычно прихватывают с собой?
— Угу.
— Это как раз такая вещица. Пакетик из-под салфеток для рук. Из гостиницы.
Эрмель поправил очки, забрал у Адамберга смятую бумажку и принялся внимательно изучать ее.
— «Мельница», — прочел он и поднял глаза. — В Буре нет гостиницы с таким названием.
— Надо поискать в соседних населенных пунктах, — сказал Адамберг. — И чем быстрее, тем лучше.
— Почему быстрее?
— Потому что тогда у нас будет шанс найти комнату, которую снимал Массар.
— Но гостиница же не может испариться!
— Лучше найти ее как можно быстрее, прежде чем в номере побывает уборщица.
— Вы думаете, этот клочок бумаги принадлежит убийце?
— Вполне вероятно. Обычно такие клочки бумаги комкают и суют в карман, и выпадают они оттуда, только если сильно наклониться. Но зачем кому-то наклоняться к подножию каменного креста? Тут нечего смотреть.
К десяти утра было установлено, что гостиница «Мельница» находится в Комбе, в шестидесяти километрах от Бура. Эрмель, Адамберг, лейтенант и два эксперта сели в машину и помчались туда.
— Какой он осторожный, — рассуждал Адамберг, — убивает, строго следуя маршруту, а укрытие ищет заранее, еще не добравшись до места преступления. Поди найди его. Он везде и нигде.
— Если только это он, — проговорил Эрмель.
— Это он, — уверенно заявил Адамберг.
Около одиннадцати утра они остановились у гостиницы «Мельница», двухзвездочного заведения вполне приличного вида.
— Да, он более чем осторожный, — протянул Адамберг, оглядывая фасад. — Он думает, что полиция станет искать его в скверных ночлежках, и он прав. Поэтому он выбирает спокойную гостиницу для зажиточной публики.
Молодая женщина у стойки регистрации почти ничем не смогла им помочь. Да, какой-то мужчина заказал накануне номер по телефону, она не видела, как он пришел. Обычно клиентам сообщают номер кодового замка на входной двери. Ее смена началась в шесть часов утра, а клиент этот ушел на рассвете, в шесть тридцать. Нет, она его не видела, потому что помогала готовить столы к первому завтраку. Он оставил ключ на стойке. Нет, он еще не зарегистрировался и не заплатил. Он предупредил, что останется на три ночи. Нет, она не видела ни его машины, ничего другого. Нет, у него не было собаки. Мужчина, один, и всё.
— Больше вы его не увидите, — сообщил ей Эрмель.
— Номер его комнаты?
— Двадцать четвертая, на третьем этаже.
— Ее уже убирали?
— Нет еще. Уборку обычно начинают со второго этажа.
Два часа эксперты работали в номере.
— Он все вытер самым тщательным образом, — объявил тот, который искал отпечатки пальцев. — Надо же, какой осмотрительный тип. Снял наволочку, забрал с собой полотенца.
— Найди что-нибудь, Жюно, — приказал Эрмель.
— Обязательно, — ответил Жюно. — Они, конечно, считают себя самыми хитрыми, но непременно оставляют хоть какой-то след.
Коллега позвал его, высунувшись из двери ванной.
— Он стриг ногти у окна, — сообщил второй эксперт.
— Потому что под ними была кровь, — объяснил Эрмель.
Два ногтя провалились в паз рамы, и он их не заметил.
Щипчиками для бровей эксперт аккуратно извлек из щели два срезанных ногтя и убрал их в пластиковый пакетик. Жюно вскоре обнаружил тонкий черный волосок, почти незаметный в сливном отверстии душа.
— Да, он не все разглядел, — ухмыльнулся эксперт. — Они всегда что-нибудь да оставят.
Вернувшись в комиссариат Бур-ан-Бресса, они потратили битых два часа, добиваясь проведения следственных действий в доме Массара. Жандармам из Пюижирона нужно было только снять отпечатки пальцев и взять частицы биологического материала, а потом отослать их в Лион для сравнения с теми, что Эрмель нашел в номере гостиницы.
— А что мы, собственно, ищем? — осведомился старший аджюдан из Пюижирона.
— Волосы и ногти, — сказал Эрмель. — Все ногти, что вы сумеете собрать. И не забудьте снять отпечатки пальцев, они тоже пригодятся.
— Что найдем, то и найдем, — сердито отозвался старший аджюдан, — не будем же мы, как бы это сказать, фабриковать доказательства!
— От вас этого никто и не требует, — спокойно ответил Эрмель. — Соберите то, что сумеете найти.
