которое ей вкололи. Однако она точно знала, что находилась в горизонтальном состоянии. Значит, она лежала на чем-то.
В глаза не светило ничего яркого, давая понять, что либо на ней повязка, которой, кстати, она не ощущала, либо она находилась в плохо-освещенном месте. Здесь пахло сыростью и было очень холодно.
— Мы не можем использовать девушку! Она сгорит! — кричал один голос. Можно было предположить, что его обладатель был мужчина в возрасте.
— Мне плевать! Полная луна бывает не так часто, чтобы разбрасываться этими днями! — возмущался второй, более молодой голос. — Просто делай свою работу.
— Девчонку я доставил, где обещанный платеж? — в спор врезался еще кто-то.
И этот голос Маргарита узнала сразу. Он принадлежал Грегу. Ублюдок ее продал⁈ Кому? Зачем? Что с ней будет?
Сотни вопросов, ответы на которые не сулили ничего хорошего, одновременно появились в сознании Маргариты. И дикий, всеобъемлющий страх начал подниматься со дна ее души.
— Господин Матссон, похоже вы не расслышали меня, — с раздражением произнес Грег. — У меня имеется интересное видео с вами, поэтому если я прямо сейчас не получу св…
Грег не закончил фразу. Раздался глухой выстрел, потом тут же второй, третий, а в следующий миг послышался звук падающего на бетон тела.
У Маргариты началась паника. Она невольно открыла глаза.
Рядом с ней стоял худощавый мужик в белом халате, остальных она не видела. Зато смогла хорошо рассмотреть, где они находились. Помещение с высокими потолками оказалось плохо освещенным. Голые кирпичные стены, какие-то аппараты и большой стол с кучей хлама. Сама Маргарита лежала на каменном постаменте.
— Зови преобразованных и начинаем! — крикнул второй голос, обладателя которого девушка не видела.
Мужик в белом халате развернулся к Маргарите, и она тут же зажмурилась. Однако мельком увидеть лицо ее похитителя она успела. Мужчина оказался в возрасте примерно пятидесяти лет, седовласый, сероватая кожа, словно он всю жизнь не видел солнца, морщинистое лицо и крючковатый нос, на котором сидели круглые очки.
Девушка ощутила, как холодные пальцы крепко сжали ее предплечье, а потом — острый укол. Она чувствовала жидкость, медленно вводимую в ее вену. Возле уха она услышала шепот:
— Будет больно, потерпи. Я постараюсь тебя освободить.
В следующий миг руку Маргариты больше никто не держал, а ее тело вспыхнуло огнем. Она заорала от боли.
Дальше все происходило, как во сне. Маргарита почти ничего не понимала, ее ослепляла невыносимая боль. Она думала, что сгорает заживо. Хотя внешне никакого огня не было видно.
Маргарита пыталась вырваться, но была связана по рукам и ногам, а в рот ей сунули кляп. Потом она увидела, как вокруг нее зажгли свечи, откуда-то появились фигуры в черных длинных мантиях, лица этих людей были скрыты глубокими капюшонами.
Фигуры в один голос запели. Маргарита не могла разобрать слов. Кажется, то был другой язык. Но все это было похоже на дурной кошмар, в котром кто-то пытается произвести над ней экзорцизм.
* * *
За стеной, лес
Мирослава
Салон флайта наполнился моим стоном.
— Бездновы псы! — выругалась я, когда боль отпустила, и я вернулась в реальность.
— Уже близко. Похоже, она находится на военной базе, — сказал Идан, который летел по дороге так быстро, что у меня все органы скручивались в комок на каждом крутом повороте.
Как мы еще не врезались в дерево я не представляла. За нами следовал флайт Торна, а за ним — Анна с Пушистиком. Остальные оборотни стаи находились в городе. Идан приказал ведьмам держаться от нас на расстоянии и не вступать в бой, если таков состоиться.
Госпожа Лаварда не спорила с оборотнем, лишь сказала, что ведьмы окажут медицинскую помощь всем, кто нуждается, а вмешиваться им или нет уже решит сама старшая ведьма, когда прибудет на место.
На экране флайта горела красная точка, к которой мы приближались со скоростью нескольких сотен километров в час. Я боялась смотреть на спидометр.
Внезапно из темноты перед нами возникли ворота с проволокой. Идан резко нажал по тормозам, флайт прокрутило. Я заверещала, когда правый бок машины врезался в ворота, и окно со стороны Идана взорвалось, рассыпаясь мелкой крошкой.
В следующую секунду я выскочила из дымящегося флайта на свежевыпавший снег. Идан выбрался из флайта следом за мной. Он схватил меня за плечи, наклонился и посмотрел в глаза:
— Ты ее чувствуешь? — спросил он.
Я кивнула.
— Да, она там, за воротами.
— Хорошо. Ты остаешься здесь, поняла меня?
Я прорычала, подобно зверю. Пальцы Идана сильнее сжали мои плечи.
— Ты остаешься, — сдержанно повторил он.
— Нет! — рыкнула я и попыталась вырваться из его хватки.
Перед моими глазами вспыхнуло, и мое тело снова загорелось огнем. Я закричала от боли.
* * *
Идан
Мирослава закричала, и я обнял ее. Как бы хотел забрать ее боль себе, но не мог. Это было не в моих силах.
Когда к месту подъехали остальные, я отдал девушку Шестому, а сам обратился в зверя. Торн тоже обратился и последовал за мной в дыру, которую я проделал в воротах голыми когтями. Анна осталась на прикрытии.
Мой зверь кристально чисто помнил запах Маргариты. И я бежал по ее следу. Откуда-то сверху по нам открыли огонь, но уже спустя несколько секунд я услышал как меч Анны рассекает стылый воздух, и расстрел прекратился.
Вместе с Торном мы вбежали в здание военной базы и ринулись по темному коридору. Из глубины до нас доносился женский крик и рев монстров.
У меня было плохое предчувствие. И оно меня не подвело.
Мы с Торном выбили железную дверь, та слетела с петель, но этот проход все равно был маленьким для нас. Пришлось разносить стену. Кирпич полетел в разные стороны, поднимая облако пыли. Еще мгновение и мы вбежали в огромный зал.
По центру на каменном постаменте извивалась связанная Маргарита. Ее истошный крик эхом отскакивал от кирпичных стен и заполнял зал.
В два прыжка я оказался в кругу, начертанном кровью на полу. Раскидал людей в темных мантиях, опрокинул подсвечники.
Торн кинулся куда-то наверх, где я ощущал запах обращенного. Там разразилась серьезная схватка.
Фигуры в мантиях стали подниматься с пола и превращаться в монстров. Все как один, уродливых, вонючих монстров. Позади них, в темном углу я увидел профессора Зверева. Тот крикнул, что освободит Маргариту, и это единственное, что я успел услышать,
