Что-то мне подсказывает, что в груди мальца бушует пламя. Лучше с ним так не шутить, — предупредил я.
Вульфсович не выдержал тяжелый взгляд огненного тотема и принялся мерить аудиторию шагами.
— Лучше верни мою волчицу по-хорошему, а то я за себя не отвечаю! — вполголоса бубнил он.
Преподаватель несколько раз поднимал руку вверх и шептал заклинание призыва, но реакции не последовало.
— Все вопросы к Элвису, — я полностью переложил ответственность на ленивца, но в глубине души веселье просто разрывало меня на части. — Видимо ваш тотем занят сейчас чем-то более интересным.
— Что может быть интереснее, чем служба своему хозяину? — повысил голос Вульфсонович и в очередной раз поднял голову к потолку и прошептал в бороду несколько слов.
Ответа не последовало. Звонок давно прозвенел, но ученики всё так же не торопились расходиться. Они притихли и с интересом наблюдали за происходящим.
Анна Сергеевна и вовсе громко щелкнула пальцами и создала себе мягкое кресло с красной обивкой. В нём она смотрелась ещё более царственно. Закинув ногу на ногу, девушка уселась поудобнее и, скрестив руки, наблюдала за всем со стороны.
Я снова посмотрел на Анечку, но на этот раз задержал взгляд. Она недовольно покачивала красивой ножкой.
— Анна Сергеевна, у вас все хорошо? — поинтересовался я и попытался поймать недовольный взгляд девушки.
— Я сейчас за вами еще понаблюдаю и потом всем всё разом и выскажу. В форме отчёта, — холодно предупредила Анна Сергеевна.
Енот продолжал игнорировать Беатрису, а для тотема это довольно странное поведение. Мне стало интересно разобраться, что там у него голове, и я заглянул в его мысли.
«Настоящий мужчина перед девушками не стелется. Не надо путать, девочка. Не я твой тотем, а ты моя хозяйка», — мысли енота показались мне довольно забавными. Беатриса в свою очередь надулась и тоже отвернулась от своей панды. Думаю, эта парочка нашла друг друга.
Ученики нехотя выходили из аудитории под грозными взглядами Анны Сергеевны. Она будто бы всем своим видом говорила, что скоро тут всем не поздоровится.
Вульфсонович молча метался по аудитории, пытаясь изображать, что все держит под контролем. Он перестал вскидывать руку и смотреть в потолок, но было заметно, что он по-прежнему переживает о своей волчице.
— Джозеф Вульфсонович, с вами все в порядке? — обратился я к преподавателю, который как заведённый перемещался по кабинету.
— Конечно, я спокоен как глыба, — срывающимся голосом заверил Вульфсонович.
— А зачем вы нарезаете круги по аудитории? — еле сдерживая улыбку уточнил я.
— Решил воспользоваться моментом и сделать зарядку, надо поддерживать себя в тонусе, — увеличивая темп шагов оправдывался Вульфсонович.
Вид у него оставлял желать лучшего.
Я увидел как Беатриса кинула на него короткий, но сочувственный взгляд. Видимо, её успокаивал тот факт, что проблемы с тотемом не только у неё. Анна Сергеевна молча мерила задумчивым взглядом каждого из нас. В голове красотки видимо расцветал какой-то жуткий план наказания для всех нас, не меньше.
Енот, тем временем, видимо, подустал изображать невозмутимость и решил чем-то себя занять. Он оценил взглядом кресло и принялся карабкаться в него, буквально выжимая Анну Сергеевну.
Девушка не ожидала от тотема такой наглости и некоторое время сопротивлялась. Вот только сил у новорожденного тотема хоть отбавляй — бороться с таким упрямцем бесполезно. Анна Сергеевна поняла это довольно быстро. Она встала с кресла, позволив еноту усесться. После чего щелкнула пальцами и кресло растаяло.
Енот с характерным звуком свалился на пол. Стоит заметить, что растаявшее прямо под ним кресло, зверька нисколько не смутило. Енот гордо разлёгся на полу, подперев голову лапкой и всем своим видом говорил, мол, так всё и задумано, это то самое место, которое он хотел занять.
В аудитории к этому времени осталось всего несколько человек: два парня и высокая блондинка, не желающая отпускать Элвиса с волчицей.
Ученики улучили наиболее спокойный момент и подошли ко мне. В глазах читался огромный интерес и даже азарт.
— Валерий Петрович, а кислотные слизни правда могут быть тотемами? — спросила осмелевшая девушка.
Парни переглянулись и сжали губы, будто сдерживая улыбку.
— Думаете, у меня в комнате прячется ещё один тотем? — я сразу же угадал, к чему задавался вопрос.
Ученики, кажется поспорили по поводу моего бывшего прозвища. Не знаю, почему Валерия Петровича прозвали кислотным слизнем, но развеять ложные убеждения не составило труда.
— Кислотные слизни могут быть тотемами, но только сильный и самоуверенный человек может обладать такой привилегией. Несмотря на свой вид, слизни наиболее талантливые и воинственные создания. Внешность может быть обманчива, не нужно об этом забывать, — уверенно пояснил я и почувствовал сзади взгляд Анны Сергеевны.
— Ваш урок подошёл к концу, все вопросы зададите на следующем занятии, — обратилась к ученикам посерьёзневшая Анечка. — А вас, Валерий Петрович, вызывает Гамлет Эльвирович. Думаю, вы сами догадываетесь почему.
Я только пожал плечами и подмигнул красавице. Парни перестали давить улыбки и нехотя проследовали на выход.
Анна Сергеевна не пошла со мной в кабинет директора. А ведь я за это время привык, что она постоянно рядом. Видимо, назревал действительно серьёзный разговор.
Нужный кабинет находился на самом верхнем этаже здания в самом дальнем конце самого тёмного коридора. Путь мне показывали красные линии в воздухе по обеим сторонам. Интересно, неужели директор думал, что я могу избежать разговора? В таком случае, он неплохо чувствовал ситуацию.
— Валерий Петрович, вы не забыли, что у нас ведется наблюдение за всеми занятиями? — Вместо приветствия пробасил Гамлет Эльвирович. Его тон не сулил ничего хорошего.
Кроме огромного стола, стульев и около десятка картин в кабинете ничего не находилось. Огромное окно, разделённое на два полупрозрачных экрана позволяло следить и за мужским и за женским крылом. Когда я присмотрелся к картинам, то понял, что на стене висят экраны слежения за Академией, а не простые натюрморты.
Я посмотрел на Гамлета Эльвировича восхищенным взглядом. Кто бы мог подумать, что директор никому не доверяет и лично следит за порядком?
— Да, я лично просматриваю уроки, — будто отвечая на мой немой вопрос заявил Гамлет. — Мне кажется или вы превратили все сегодняшние занятия в фарс?
Я гордо выпрямил спину и тут же без тени сомнения заявил:
— Да я так всегда живу, — невозмутимо ответил я. — Для меня это обычный день, а фарс — вся моя жизнь.
Меня всегда удивляли люди,
