* *
— Если это не главный герой и не паксу, что постоянно убегает от нас, то о ком тогда говорила госпожа Опщин?
— Меня тоже интересует этот вопрос. Почему бы сразу не взять и рассказать?
— Может, это потому, что ты мило общалась с богиней, Хани? — я пошутила и готовилась засмеяться от собственной шутки.
Мы проходили очередной дом и уже заворачивали на следующее место, как Хани резко остановила меня и затащила обратно за угол. С этого места мы могли видеть ближайшую улицу. Сейчас на ней был только молодой высокий человек. Он шел вперед по торговой улице, среди чайных и ресторанов.
— Дорогой шелковый пхо цвета груши, поясная подвеска с красными нитями и круглым белым нефритом с монетами вместо бусин по бокам и фальшивые круглые очки. Посередине спины ещё есть серебряная сова с гранатовыми семечками в когтях. Это фамильный герб клана Квон.
— То есть?
— Этого парня зовут Квон Хосо́к, и он лучший друг Йенгука. Это он тот человек, что сможет нам помочь!
Глава 11. Настоящий друг: Хосок
— Отец, я так рад видеть тебя за долгое время!
— О-хо, я того же мнения, дорогой Хосок. — Улыбнулся старик и обнял сына. — Наступил как третий месяц твоих разъездов. Даже своим старикам не показываешься, грустно нам. А как Хомин тоскует, десятый меч уже сломала. Ой, только не говори ей, что я проболтался.
«Вот же папа. Он никогда не меняется».
— Пока нуна [1] не заплатит, секрет будет храниться. — Я легко рассмеялся.
[1] Нуна (누나) — старшая сестра со стороны мужчин. Употребляется иногда и для женщин, что постарше говорящего.
— Хосок-Хосок, вот всегда ты так с отцом.
— А ты думаешь, у кого я научился отец?
— Эх, всего лишь пару раз пошутил, а ты мстишь своему старику.
— А что сразу я, отец. Йенгуку тоже не нравились твои безобидные шутки.
— Да какие могут быть шутки, дорогой Хосок?
— Тебе напомнить про ситуацию с горящим коровником?
— Хо-хо, не говори глупостей, — оправдывался отец, после незаметно выпив чашку макколи. — Даже не верится, Хосок, что раньше вы с Йенгуком были готовы поубивать друг друга, — он решил в конце концов сменить тему.
— Если бы. Похоже, только я спал ночами, думая, как его обоср… обогнать его, — крутя чашу с алкоголем, я признался.
Невольно воспоминания нахлынули, и я призадумался. С самого детства я никогда не думал, что смогу завести настоящего друга, пока не встретил его. Мальчика-льда с рысьим оттенком глаз. Тринадцать лет назад, в двенадцать, отец привёл домой сына одного влиятельного янбана — моего ровесника. Отец, Квон Пёнчжон, работал долгое время левым министром у прошлого вана, но после решения коронации нового правителя решил уйти на покой. Тогда я ещё не знал, что пока зарывался в книгах экономики и заводил связи среди детей янбанов, то он в качестве утешения от невозможности выполнять полноценно роль родителя нашёл подопечного. Долгих три года отец скрывал его, и наконец решил познакомить.
— Ты кто? — было первым, что я спросил у него.
Но, как последний говнюк, мальчик не ответил. Отец, щупая длинную бороду, легко засмеялся и представил нас друг другу:
— Хосок, знакомься это Йенгук. Йенгук это мой сын…
— Я понял, наставник Квон, как его зовут, — он с безразличным лицом произнёс.
Йенгук. С того самого дня, а потом и последующие за ним я ненавидел его сильнее, и, к своему ужасному удивлению, в какой-то момент начал восхищаться.
*Девять лет назад*
Йенгук уже как второй год жил у нас после ухода из дома. Несмотря порой на отцовский грозный вид, в душе у него жил мягкий пушистый медведь, готовый всегда помочь близким. Услышав про смерть мамы и безразличие отца Йенгука, он сразу же принял подопечного с распростёртыми объятиями.
— Йенгук, скажи на милость, когда ты начнёшь работу в качестве помощника инспектора? — спросил я милым голосом, на самом деле имея в виду: «когда ты свалишь?».
— Ваш дом очень уютный: постели тёплые, одежды чистые, еда вкусная. Мне так нравится проводить время в доме Квон.
«Пошёл к тигру», — сухо передал смысл Йенгук, не отрываясь от чтения книги.
Мой глаз начал дёргаться.
— Но раз тебе тут так нравится, то пойдём к отцу. Ему таааак нужна помощь!
Взяв за руку паршивца Йенгука, я потащил его в кабинет отца. Тот лишь слегка двинулся и предупредил:
— Лучше поволнуйся о торговцах риса. В последнее время участились нападения на глав гильдий торговцев.
Я проигнорировал слова Йенгука, и до конца жизни всё ещё буду корить себя. Хотя то, что произошло скорее всего предписала судьба.
…
Я смотрел, как начинали яростно гореть внутренность здания. Повсюду валил дым и запах горелого дерева. Внутри гильдии хранились ценные бумаги, на которые я потратил много усилий.
— Господин!
Игнорируя голоса рабочих, я сжал кулаки и рванул вперёд в огонь. Огонь беспощадно пожирал стол, стулья и дорогую ткань. В некоторых местах просела древесина и приходилось осторожно обходить.
— Мамочка! — Среди потрескивающего огня послышался плач ребёнка. — Мамааа…
Я прислушался и побежал на второй этаж, что совсем не походило на меня. Это было не выгодно мне.
— Мамааа…
Посередине комнаты сидела пухленькая, краснощёкая девочка, плакая навзрыд. Что-то во мне откликнулось, я подбежал к ней и взял на руки.
— Не волнуйся, сейчас мы найдём твою маму.
Двигаясь по старому маршруту — что пока сохранился, я незамедлительно вынес девочку на улицу.
— Дондон, доченька! — Ко мне подбежала женщина, что убиралась в гильдии. Она обняла дочку и заплакала от счастья. — Спасибо вам, господин Квон! Я вам должна до конца жизни!
«До конца жизни?.. Бумаги. Точно, я должен забрать бумаги!»
Я повернулся и вновь вбежал в горящее здание. Рабочие и люди охали то ли страха, то ли от удивления. Мой кабинет находился на втором этаже, но не с той стороны, где была девочка. Старый путь закрылся огнём и не находилось другого способа, как залазить с двора. Успешно добравшись по спрятанной на всякий случай лестнице, я забрал нужный документ и спрятал в запахе. Внезапно пол в кабинете стал проваливаться, что закрыло путь к окну. Я немедля выбил ногой дверь и побежал вниз. Как-то странно удачно вышло добраться до первого этажа. С опозданием я осознал, что балки начали гнуться и скоро Квон Хосок мог бы стать жертвой пожара, но надежда оставалась. Из-за пожара глаза сильно слезились из-за пепла и жара, поэтому то, что проход оказался завален не сразу увиделось.
— Неужели Квон Хосок умрёт такой смертью? — печально спросил
