пока был в заточении. Артефакт, перенесший меня сюда, работал именно по этому принципу. Год я разбирался, как это сделано.
Такому не учили в академиях. Даже мой учитель, насколько бы он ни был хорош, не знал о подобной возможности. Я же, увидев, не отступил пока не понял как.
Источники дара были по сути нейтральны. Направленность не всегда появлялась при рождении. Такое как раз было редко. По мере взросления и становления характера некоторые внутренние потоки усиливались, а какие-то совсем истончались.
Царь так и вовсе считал, что человек становится именно тем, кем хочет. Просто на это влияет очень много факторов. Вплоть до того, что ожидания отца-стихийника в детстве могут сделать из ребенка такого же стихийника.
Я был склонен ему верить, пусть доказательств не было. Да и исследований достаточно масштабных не проводилось. Но мне с младенчества нравилось возиться с предметами, разбирать как они устроены и как их можно улучшить. Возможно, поэтому я и стал артефактором в той жизни.
А может всё это фантазии и миром правит случайность.
Но именно эта особенность магии позволяла использовать её как универсальную чистую силу. Ведь в каждом из нас она изначально такая.
Эфир не единственный способ подпитки.
Все что нужно, это взять источник и отсечь от него конкретный дар. Отфильтровать всё лишнее. Но, главное, не взять слишком много. Предохраняющая система должна отслеживать состояние и не позволять носителю исчерпаться. В этом помогала магия жизни.
В очередной раз я порадовался, что могу ей пользоваться, не гоняясь за редкими накопителями. С этой силой артефакты становились гораздо безопаснее.
Подумав немного, я еще вплел легкий успокаивающий эффект. Не дурман, а возможность подумать, прежде чем отреагировать. Тимофею явно не помешает. При сильном эмоциональном всплеске это не поможет, зато в прочих ситуациях даст немного времени горячему парню.
А там и сам научится взвешенности.
Пусть и хотел сделать простую вещицу, но всё равно увлекся и просидел почти до ужина. Всё доводил до совершенства нити плетений и накладывал страхующие линии. И скрывающие тоже, чтобы артефакт невозможно было засечь.
Только потом вспомнил о себе и перезарядил родовой перстень. Добавил ещё стихийных сюрпризов, рискуя переполнить артефакт. Но мы отправлялись не на прогулку в парк, так что предосторожность не помешает.
Я должен был быть уверен, что даже если что-то пойдет не по плану, риск будет минимальный. Рыжий сможет уйти тенями, а я использую перстень.
Хорошую иллюзию сбить сложно, но возможно. Так что на одну эту силу надеяться было бы неразумно.
По той же причине перед трапезой я перепроверил и оружие. Выбрал и для рыжего добротный кинжал.
В общем, к ночи я подготовился в полной мере.
Ужинали мы снова на улице. Сначала нам досаждали комары, но затем призрак предка устроил им эфирную бойню, создав барьер вокруг стола. Мелкие кровопийцы вспыхивали, словно светлячки, не долетая до своей добычи.
У княжны уже стало двое подопечных, так что она порхала между приютскими, мягко подсказывая им про манеры за столом. Гордей потешался над рыжим, который восхищенно таращился на ангела. Мелкий быстро освоился, и пусть жил тут на пару дней больше, но уже считал себя старожилом.
Прохор, уже охотно согласившийся сидеть вместе со всеми, притащил с собой блюдце с молоком и поставил его рядом на траву. Гаргулья послушно спустилась с крыши и усиленно делала вид, что угощается.
Ну хоть котят на улицу не притащили. Всё же они были слишком маленькие и им требовалось тепло и покой. И специальный кормление, за право заняться которым уже выстроилась очередь, судя по тому, как Прохор деловито объяснял рыжему особенности питания пушистых подопечных.
Дед усмехался, обводя взглядом застолье и периодически подмигивал мне. Патриарх выглядел умиротворенным. Ему не хватало вот таких оживленных вечеров за столом. Пусть и в странной компании, но зато душевной.
Я не стал выпытывать, куда он ездил уже не в первый раз. Захочет, сам расскажет. Главное, что самочувствие патриарха было хорошим — я проверил, осторожно касаясь его силой.
Когда завершу заказ, тогда и ускорю решение вопроса с его исцелением.
Такой был чудесный вечер, что меня немного разморило и совсем расслабило. Звучал смех, по всему саду разносился аромат травяного чая, стрекотали кузнечики и вспыхивали упрямые комары, искорками оседая на землю.
Напитавшись этой энергией жизни, я решительно поднялся и едва заметно кивнул Тимофею. Пора.
Зачарованную монету я отдал ему по пути. Мы прошлись пешком, чтобы отогнать сытую лень. Коротко объяснил принцип действия артефакта и также передал оружие. Второму он не удивился, а вот за монету поблагодарил и держал её с некоторой опаской, будто боялся сломать или потерять.
— А теперь скажи мне, Тимофей, что тебя связывает с Тучковым буяном? — нарочито спокойно спросил я.
Парень, по словам мастера воров, ни в каких незаконных делах не участвовал. Но вот средоточие не самых законопослушных людей отчего-то знал очень хорошо. Что-то тут не сходилось.
Пусть он не стремился к более приличному обществу, но и проводить столько времени на самом дне, чтобы настолько досконально его знать, тоже чересчур.
Клятва обезопасила меня от предательства, но не давала понять мотивацию. Неплохо было бы ее знать, когда человек вроде как будет прикрывать спину. Необязательно, но неплохо.
Рыжий ответил не сразу. Упрямо смотрел себе под ноги, отмеряя шагами пыльную брусчатку.
— Друг у меня был, — наконец тихо заговорил парень. — Из приютских тоже, выросли вместе. К Тучковским подался и сгинул там. Хочу достать того гада, что его погубил.
Высказался скупо и очень сухо, но я ощутил сколько боли стояло за этими словами. Месть. Что же, сильная мотивация.
— И ты знаешь какого именно гада? — уточнил я.
— Знаю, — Тимофей показательно сплюнул на тротуар в знак презрения. — Вот как раз вчера наконец выяснил.
Что рыжий собирается с ним сделать, я не стал спрашивать. Как и задавать другие вопросы. Тема для него явно острая, из тех где чужих советов и помощи не принимают. Мальчишка в своем праве, лишь бы в нужный момент эмоции не переиграли здравый смысл.
Мы подошли к распахнутым воротам и невольно замедлились. Пёс все также дрых возле забора и лениво приоткрыл один глаз. Я машинально прикоснулся к рукояти кинжала, что был
