за руль, заводит двигатель. Я же бегу в дом и предупреждаю дочь, что нам с ее отцом необходимо уехать. И что это не займет много времени, мы быстро вернемся. Я же не впервые оставляю дочь одну. Да и охранники есть во дворе.
Вижу, как Эмиль выезжает. Я же следом за ним буквально через пару минут. Ворота закрываются за нами.
Стараюсь быть осторожной. Даже если Эмиль заметит меня, то пусть я буду не права. Пусть он действительно поедет к Байдасарову, а не к той бабе, с которой он разговаривал по телефону. Однако опять чертово предчувствие…
Внедорожник Бестужева останавливается у отеля. Он не покидает салон автомобиля. Я торможу достаточно далеко от него, но отчетливо вижу, как горит экран его телефона. И буквально через минут десять у водительской двери оказывается девушка, стучит в стекло.
Нет, меня ничего не смущает. Совершенно. Ни то, что Эмиль открывает дверь и выходит. Ни то, что баба бросается на его шею. Правда, Бестужев ее сразу же отталкивает от себя. Единственное… У нее огромное пузо. Она явно беременна. И…
Я даже не хочу слушать, что твердит мне разум. Не хочу чувствовать боль в области груди. Сжимаю руль до побелевших костяшек, ощущая, как все снова ломается внутри. Всего один день… День, который я была безумно счастлива. А сейчас все в очередной раз рушится. Разбивается вдребезги.
Глава 40
Сердце воюет с разумом. Я не знаю, как поступить. Задерживаюсь до того момента, пока Эмиль не начинает на нее орать посреди дороги. Выруливаю и уезжаю, оставив его с той девушкой.
Домой доезжаю примерно за полчаса. Сразу бегу в душ, чтобы прохладная вода поставила мозги на место, проветрила их. Однако мне ничего не помогает, боль в области груди даже не думает утихать.
У Эмиля была куча времени объяснить мне все, что творится в его жизни. Но он этого не сделал. Все тянул и тянул.
Почему-то здравый смысл твердит, что у Бестужева могла бы быть женщина еще до встречи со мной. Да, эта мысль никак не меняет того факта, что она, возможно, беременна от Эмиля. В таком случае мне просто придется уйти из жизни Бестужева. Ведь растить ребенка одной очень тяжело. Я все это уже пережила, как и моя дочь, что восемь лет не видела отцовской заботы и любви. Поэтому я не имею права лишать другого малыша отца. А мы с Эмилией… Мы уже привыкли. Переживем вновь. Мужчину, который будет бегать к другой бабе и ребенку, затем возвращаться к нам, я не приму. По крайней мере, я более чем уверена, что, будь я беременна от другого мужика, никогда не вернулась бы к Эмилю, даже если он нормально отнесся бы к моей ситуации. Согласился бы быть со мной, зная, что внутри меня растет ребенок от чужого мужчины.
Провожу в ванной около двадцати минут. Меня начинает выворачивать наизнанку. К горлу подкатывает тошнота. А на глаза наворачиваются слезы, и они текут по щекам теплыми струйками.
Натягиваю на себя ночную сорочку и открываю шкаф. Нахожу ту самую коробочку с кольцом, горько усмехаюсь. Все по второму кругу. Разница лишь в том, что восемь лет назад Эмиль считал меня предательницей. А сейчас… Сейчас все наоборот.
Слышу тяжелые шаги и быстро кладу находку обратно. Иду к окну.
Эмиль подходит ко мне и обнимает сзади, положив голову на мое плечо.
— Мы можем поговорить? Арин, чувствую себя кретином. Ощущение, что я сотни раз изменил тебе. Спустимся вниз?
— Натворил что-то? И решил сейчас все рассказать?
— Ничего не вытворял, — голос становится холодным. Руки Бестужева мягко ложатся на мою талию. Он поворачивается меня к себе лицом. — Не понял. Ты что, плакала?
— Эмиль, где ты был? — отвечаю вопросом на вопрос. Еле слышу свой голос. — У Байдасарова? И как прошел ваш разговор?
— Я к нему и не ехал, — усмехается, затем шумно сглатывает. — Точнее, как раз туда и собирался, но получил звонок и вынужденно поменял путь. Так спустимся вниз?
— Тут тебе почему не нравится?
— Потому что… Я прекрасно знаю тебя. Твоя реакция на мой рассказ будет слишком шумной. Дочка спит, Волчонок. Пойдем.
Бесцеремонно берет меня за руку и тянет за собой.
Я молча сажусь на диван и сканирую Эмиля пристальным взглядом. Жду, когда он начнет свою историю. А о том, что я видела его с другой бабой, решаю пока что промолчать. Посмотрим, что у него там в голове.
Эмиль располагается напротив. На его лице застывает ледяное выражение. Нет намека на улыбку, и вообще я не могу сейчас определить, что он чувствует.
— Все началось два года назад. Бизнес, деньги… Все складывалось круто. И я подумал, что пора уже думать о семье. Какие бы шрамы не были на сердце, стоит попробовать начать все с чистого листа с другой женщиной.
Не нужно иметь две головы, чтобы понимать, как он продолжит свою речь. Да и, честно говоря, я ни капли не удивлена рассуждениями Эмиля. Ведь он прав. Четвертый десяток лет идет, и ему рано или поздно нужно было жениться. Ну и ребенка сделать. И для этого он выбрал ту, на встречу с которой пошел буквально час или полтора назад.
— С партнером по бизнесу были отличные отношения. Я часто приезжал к ним в гости, хорошо проводили время и однажды решили расширить компанию…
— Эмиль, суть в чем? — перебиваю я. — Можешь быстрее? Терпение не железное.
Бестужев хмурится. Но никак не отвечает на мое ворчание.
— Я согласился, Арина. Складывалось все куда лучше, чем я ожидал. Вскоре мы выкупили еще одну компанию. Ее возглавлял я. Вместе с дочерью своего друга.
Дошли наконец. Одно дело думать, другое — слышать от любимого человека, что у него был роман с другой женщиной. Нет, я умом понимаю, что это нормально. Что не мог Эмиль жить восемь лет без девушки. Он же мужчина, в конце концов. Однако… Боже, как же больно, когда он все мои мысли произносит вслух, подтверждая мои догадки.
— И? Что дальше?
— Дальше… Со временем мы стали слишком близки. Я даже не понял, как у нас все так закрутилось. Как я оказался в ее постели. И вскоре вообще начали жить вместе.
Ком в горле увеличивается в размерах. Втягиваю носом воздух глубоко в легкие и при этом пытаюсь не выдать ту бурю, что бушует внутри меня. Я смотрю на Эмиля в упор. Стараюсь понять, что он чувствует.
