Книга Закон улитки - Андрей Курков

Утром у Виктора болела голова. То ли от недосыпа, то ли от устойчивого запаха керосина, которым словно насквозь был пропитан его матрас. А в горле неприятным осадком остался ночной запах крематория, превратившийся теперь в привкус. На соседней лежанке храпел Сева, уткнувшись лицом в серый мешок подушки без наволочки. Вместе с храпом вылетали у него изо рта какие-то другие звуки, словно он то ли ойкал во сне, то ли бессознательно комментировал что-то, в том же сне увиденное. Вдруг он нервно дернулся, повернулся лицом к стенке, а через мгновение снова развернулся и теперь уже лежал лицом к Виктору. Губы его шевелились во сне, и лицо было покрыто то ли копотью, то ли пылью, перемешанной с пеплом.

Виктор подумал, что и сам перед тем, как упасть ничком на свою лежанку, не умывался. А значит, и сам он выглядел подобно Севе. Дотронулся пальцем до лица. Почувствовал, как под пальцами «прокатилась» сухая пыль.

Когда же он лег? Эта мысль появилась сразу, как только он бросил взгляд на окошко, за которым разливался однообразный серый свет. Оттуда же, из-за окошка, донесся монотонный стук падающей с неба воды. Дождь шел крупный и медленный. Не ливень.

Вспомнились пришедшие прошлой ночью трое федералов. Притащили убитого товарища и бутылку спирта. И его с Севой угостили. Были молчаливы и подавленно мрачны. Разговора почти не вышло. Помянули этого парня из жестяных кружек. Засунули в топку и сожгли за пару часов. Сева ходил звать Азу, и тот записывал в свой гроссбух фамилию, год рождения и город, откуда приехал сюда этот солдат. Сейчас Виктор помнил только город – Кинешма. Просто название запоминающееся. Чем-то эти солдаты рассчитывались с Азой, то ли рублями, то ли баксами. Во всяком случае, Аза особо доволен не был и не просил Севу «уважить» их с помощью искусственного увеличения веса праха. Унесли федералы с собой легкий кулечек вместо принесенного тела. И никто при этом не нарушил законы физики. Просто согласно этим законам, все, что горит, сильно теряет в весе. И в значении. Потом приходили еще несколько федералов, только это были уже контрактники. Они притащили два мешка, от которых дурно пахло. Проследили, как Виктор и Сева втолкнули в трубу-топку оба мешка, как закрыли обе торцевые дверцы и как добавили газа. Контрактники были небритыми, грязными. Они стояли около печи еще полчаса, слушали, как гудит огонь внутри. Курили тут же. При этом от жары у них со лба лил пот. Виктор хотел было выйти на свежий воздух, но неподвижность контрактников заставила его остаться. Возле печки было трудно дышать. В конце концов, контрактники вышли из барака-крематория. Там, на поляне, один из контрактников протянул Севе несколько зеленых банкнот, потом, порывшись в кармане камуфляжной куртки, выудил оттуда еще что-то и положил в ладонь Севе. Кивнул на прощание, и они ушли. Дошли до основной трубы и отправились дальше вдоль нефтепровода по уже знакомой Виктору тропинке. А Сева хвастливо посветил фонариком на свою ладонь, в которой лежали три мужских золотых перстня-печатки и один женский с камнем. За прахом контрактники не вернулись, и Сева объяснил почему. Просто им нужно было так избавиться от трупов чеченцев, чтобы эти трупы больше никогда и нигде не всплыли.

Это уже потом, часа через полтора, Сева выгреб из топки пепел в жестяное ведро, а ведро потом опрокинул в железную бочку из-под бензина, стоявшую в углу. В ту самую, из которой они уже набирали в начале ночи пепел для увеличения веса праха Ильяса Жадоева.

Головная боль понемногу проходила. Только не проходил привкус в горле, и Виктору захотелось выпить воды. Он вышел в коридорчик, осмотрелся по сторонам. За одной дверью храпел Аза, задругой было тихо, и Виктор заглянул туда. Увидел старомодный шкаф с зеркалом и квадратный стол, вокруг которого стояли четыре грубо сбитые табуретки. На подоконнике маленького квадратного окошка – несколько железных эмалированных кружек и стопка таких же мисок.