речи, — с натянутой улыбкой прокомментировал Олаф фон Дали и, войдя внутрь домика, первым делом осмотрелся. — Ох, уважаемый Вирриэн Амураэль, как же замечательно повторён интерьер. Один в один!
Ректору Первой Королевской Академии хотелось польстить подручному принца тем, что ему довелось запомнить столь сложное имя. Он ведь даже правильное эльфийское произношение перед зеркалом отрепетировал. Однако, каменное лицо Вирриэна Амураэля от этого нисколько не изменилось.
— Сюда, — снова указал он рукой так, будто был големом, и его жест раздражил ректора ещё и тем, что…
«Нет, ну как будто я могу запутаться в «хитросплетениях коридоров»! — мысленно рассердился Олаф фон Дали. — Планировка этих коттеджей одна и та же, я со студенчества знаю её наизусть!». Вот только несмотря на гневные мысли, глава академии вежливо улыбнулся и неспешно зашагал туда, куда ему указали, а именно в гостиную.
Эта комната была точным подобием выгоревшей в огне. Её стены покрывал шёлк с тем же рисунком, а на мебели… Олафу фон Дали даже показалось, что на мебели присутствуют те же самые царапинки, что он уже видел.
— Я ждал вас, господин фон Дали, — отставив на столик серебряную чашку с каким‑то дымящимся напитком, бесстрастно сказал принц эльфов и поднялся с кресла для приветствия.
— Знаю, — кланяясь в ответ, виновато произнёс Олаф фон Дали, — и я спешил как мог, но меня, видите ли, задержали по пути к вам. Приношу свои извинения за опоздание. А ещё прошу вас понять обстоятельство, что наш разговор не сможет стать долгим. То, из‑за чего меня задержали, является вопросом, который желательно решить как можно скорее.
— Не стоит извинений, вы не так уж опоздали на встречу со мной, чтобы мне выражать вам своё недовольство по этому поводу, — холодно улыбнулся Адьир Морриэнтэ, и сердце Олафа фон Дали затрепетало в грудной клетке так, будто хотело выпрыгнуть наружу. Он хорошо расслышал, как были выделены слова «по этому поводу».
«М-да, повод для выражения недовольства у вас другой, лер Морриэнтэ, совсем другой», — с лёгкостью рассудил он.
— А теперь присаживайтесь, надолго я вас не задержу. Мне понятно, как много дел у человека вашей должности.
В своём желании закончить неприятный для себя разговор как можно скорее Олаф фон Дали мог бы ответить, что он постоит. Зачем ему садиться, если он намеревался повести беседу в стиле «здравствуйте, а теперь всего хорошего, я вынужден идти»? Однако, вместо этого глава академии послушно сел в кресло и, словно достойно воспитанная девочка-гимназистка, положил ладони на левое колено.
— Ввиду ожидания вас я решил устроить полдник несколько раньше. Быть может, вы тоже желаете чего‑нибудь? За вашими заботами несложно упустить столь простые радости жизни.
Усевшийся в своё кресло Адьир Морриэнтэ небрежно указал на пузатый чайник и вазочку со сладостями, что стояли на столике подле него. Помимо кружки, из которой эльф уже пил, на подносе присутствовала ещё одна чистая. Но Олаф фон Дали не решился ответить согласием, хотя очень бы даже хотел попробовать, что там эльфийские принцы едят и пьют.
— Нет-нет, давайте лучше перейдём к делу.
— Не к делу. Будь то, что я желаю обсудить с вами, именно делом, именно официальным моментом, мы бы вели этот разговор в другом месте. А в моём желании, чтобы вы почувствовали моё дружеское отношение к вам.
«Ага. Я его прям так и ощущаю», — мысленно простонал ректор, но его улыбка сделалась ещё шире.
— Рад этому обстоятельству ещё и тем, что сам я готов ответить вам полной взаимностью. Некогда вы упрекали меня в том, что я отношусь к вам как к гостю. Так вот, это давно не так.
На лице принца эльфов возникла улыбка. Холодная, даже хищная. А затем он скептически изогнул брови и сказал:
— Приятно слышать.
Адьир Морриэнтэ взял свою кружку и отпил из неё. Пил он со спокойствием, степенно, как если бы действительно находился в компании хорошего друга. Это Олаф фон Дали сидел как на иголках, выжидая, что ему по итогу скажут.
— Меня очень опечалила смерть Азаэля Ниэннэталя, господин фон Дали.
— Я понимаю и…
Из-за того, что Адьир Морриэнтэ резко вскинул ладонь, ректору пришлось умолкнуть на полуслове.
— Но ещё больше известие об его смерти опечалило его родных, — договорил эльф. — И, думаю, вы понимаете насколько усиливается чувство скорби, когда перед трагедией не появляется возможности сказать последнее прощай.
— Разумеется. Людям тоже свойственно облегчать сердце признаниями в любви.
— Я рад вашим словам, так как тогда вы сможете понять, отчего родными Азаэля было принято нелёгкое решение призвать его дух.
О, какого же труда стоило Олафу фон Дали продолжать смотреть на своего собеседника, не показывая никаких эмоций, что так и забили в нём ключом! Ценой огромных усилий он всё же сумел не выдать того, что теперь-то предвидит дальнейший ход беседы. А главу академии, на деле, просто-напросто раздавило понимание, что никакая скорбь не могла являться истинной причиной проведения тёмного ритуала. Конечно же сказать своё последнее «прощай» близким всегда хочется, но конкретно в данном случае скорее имело место другое — эльфы желали самостоятельно проверить, а не было ли причинено зло их собрату умышленно.
Однако, ректор Первой Королевской Академии магических наук не зря занимал свой пост более века. Он мастерски сделал вид, что ждёт продолжения речи, и только не дождавшись слов сказал с задумчивостью:
— В отсутствие тела призыв духа достаточно тяжело осуществить, оно не всегда выходит.
— Да, я уже осведомлён об этом, — согласился Адьир Морриэнтэ с грустью. — Вчера мне сообщили, что родные Азаэля потерпели неудачу.
— Как я сочувствую им, — аж едва не всхлипнул Олаф фон Дали, но вовремя понял, что не стоит перегибать палку с актёрством.
— Ваши слова о сочувствии мне приятно слышать так же, как и ваши заверения в дружеском отношении ко мне, — сообщил Адьир Морриэнтэ таким тоном, что предчувствие Олафа фон Дали просто закричало о скорой грандиозной проблеме. — Видите ли, для Азаэля Ниэннэталя помимо крови его родных или же собственного тела существует другой якорь. Перед отъездом в Верлонию он принёс мне присягу верной и вечной службы, покуда я не сниму с него это обязательство. Это всего-то древняя эльфийская традиция, господин фон Дали, которой редко кто в настоящее время придаёт должное значение. И всё же данная присяга прошла в соответствии с правилами и была скреплена магией. Поэтому при моём личном участии ритуал призыва духа должен увенчаться успехом. Всенепременно. Азаэль Ниэннэталь, как бы он ни хотел, даже после своей смерти намертво привязан ко мне.
— Эм-м, и что вы предлагаете? — решил
