него капает от его возбуждения.
— Обнажись, — шепчу я, внезапно отчаявшись увидеть его всего. — Сними всю свою одежду, Левин, пожалуйста.
— Блядь. — Он ругается, его челюсти сжаты, но он все равно тянется к пуговицам рубашки. — Будет трудно удержаться от того, чтобы не трахнуть тебя, как сейчас…
— Пожалуйста. Я хочу тебя видеть.
Его челюсти ритмично сжимаются, когда он снимает рубашку, и, черт, он так великолепен, как я и представляла. Когда он стягивает боксеры и отбрасывает рубашку в сторону, позволяя мне увидеть каждый дюйм его мускулистого тела ростом шесть с чем-то футов, единственное, что я ненавижу в этот момент, это то, что я не могу прикоснуться к его широкой груди, поросшей темными волосами, или к его рельефному прессу из 8 кубиков, или провести пальцем по татуировке серпа и молота, которую я вижу на его боку, или любой другой, нанесенной чернилами на его точеном теле.
Хуже всего то, что я не могу прикоснуться к его огромному члену, сердито торчащему из его подтянутых бедер над мощными бедрами, истекающему предварительной спермой и заметно пульсирующему. Мои губы приоткрываются в тот момент, когда я вижу его, и я смотрю на Левина, настолько поглощенная своей похотью, что не могу мыслить логически.
— Дай мне в рот, — шепчу я. — Пожалуйста.
Он смотрит на меня сверху вниз, его челюсть все еще работает, а затем, к моему шоку, он наклоняется, кладет одну руку мне на щеку и яростно целует.
Его губы полные и мягкие, на его губах все еще ощущается мой запах, и я целую его в ответ, выгибаясь вверх, когда мои руки бесполезно хватаются за наручники. Я снова возбуждаюсь, мои бедра сжимаются вместе, когда мой язык переплетается с его языком, и я ощущаю вкус себя у него во рту, и я снова задыхаюсь от желания, когда Левин прерывает поцелуй, оседлав мою грудь так, что его массивная эрекция оказывается всего в дюйме от моих губ.
— Я постараюсь быть нежным, — рычит он. — Но я такой чертовски твердый, Лидия, и я не могу ничего обещать.
— Мне все равно, — выдыхаю я. — Просто дай свой член мне в рот, прежде чем я начну умолять тебя трахнуть меня.
Глаза Левина расширяются, а затем он наклоняется вперед, одной рукой заводя мне за голову, чтобы сжать в кулак мои длинные светлые волосы, в то время как другой обхватывает свой член, направляя блестящую головку к моим губам.
Мне приходится открыть рот как можно шире, чтобы вместить кончик его члена, мой язык скользит, чтобы поласкать его, когда Левин просовывает первый дюйм своего члена между моими губами. Он закрывает глаза, его рука в моих волосах напрягается, когда он с шипением втягивает воздух.
— Блядь, котенок, — снова ругается он, покачивая бедрами, явно изо всех сил стараясь не вонзиться всей своей длиной в мое горло. — У тебя во рту так приятно…
Я поднимаю взгляд, не в силах говорить, но я стону на его члене, когда он толкает его глубже в мой рот, мой язык скользит вокруг головки, когда я пробую его на вкус, вдоль ствола, когда я чувствую его текстуру, вены и выступы его толстого ствола. Он приятный на вкус, слегка солоноватый, его кожа упругая и гладкая у меня во рту, и выражение полного блаженства на его лице, когда он вводит свой член глубже, заставляет меня хотеть большего.
— Это моя хорошая девочка, — стонет он, его глаза стекленеют от удовольствия, когда он просовывает еще несколько дюймов толстой длины между моих губ, головка касается моего горла. — Ты можешь взять все это, котенок? Ты можешь принять весь мой член?
На самом деле я не знаю, но я, блядь, так сильно этого хочу, что киваю, мои губы и его член блестят от слюны, когда он высвобождается, его челюсть сжимается от усилия, но ясно, что он хочет услышать это вслух.
— Скажи мне, милая, — хрипло произносит он, явно охваченный желанием так же сильно, как и я. — Скажи мне, что ты этого хочешь.
— Пожалуйста, — выдыхаю я, уже снова извиваясь под ним. — Я хочу твой член, Левин. Трахни меня в лицо, если хочешь, мне все равно. Просто дай мне его, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты кончил.
— Черт, — ругается он, его лицо напрягается, когда он толкается между моих приоткрытых губ, на этот раз сильнее. — Ты станешь моей смертью, котенок.
А затем он засовывает свой член мне в рот, головка проскальзывает в мое горло, когда он подтягивает меня к подушкам настолько, что может схватить за волосы и начать трахать мое лицо.
Это не слишком грубо. Он явно осознает свой размер, даже если и дразнил меня по этому поводу прошлой ночью. Его толчки медленные, толкаются в мое горло, пока он не видит, что я борюсь, мое горло конвульсивно сжимается вокруг него, когда слюна покрывает его член, и тогда он высвобождает кончик, не желая полностью отрываться от моего рта.
— Скажи мне, если это слишком, — тяжело дышит он. — Черт, у тебя такой хороший рот, ты так хорошо сосешь мой член, черт…
Левин стонет, когда я беру его снова, толкаясь в мои губы, когда я беру его по самую рукоятку, и когда я провожу языком по его напряженным яйцам, его член погружается в мой рот и горло, его рука конвульсивно вцепляется в мои волосы, а его бедра становятся твердыми, как скала, изгибаясь от удовольствия, его рот открывается в гортанном крике.
— Черт! — выдыхает он. — Черт, Лидия, я собираюсь кончить, я не могу остановить это, черт, черт, я…
Чистая похоть разрывает меня при мысли о том, что я заставила его потерять контроль, этого сильного, опасного мужчину, что, взяв его член в глубокую глотку и проведя языком по яйцам, я заставила его кончить раньше, чем он хотел. И он это делает, толкаясь вперед, когда его голова запрокидывается назад, все его тело содрогается, когда я чувствую, как его член набухает еще толще, пульсирует между моих напряженных губ, а затем я чувствую, как он кончает, горячим потоком изливаясь в мое горло, когда я судорожно сглатываю.
— О боже, — стонет
