не боевых. Орки застыли изваяниями, в атакующих позах. Мои спутники во все глаза пялились на прекратившего схватку мага. Двадцать четвертый… черт… как это возможно вообще? У Затора 14 уровень. И то такая раскачка показалась мне читерско-запредельной. В стартовом гексе, если верить общедоступным версиям, развитие ограничено десяткой или дюжиной. Мнения разошлись. В социально-торговом прогресс уровня не предполагался. Здесь задания простые, и сам гекс тоже не особо велик, раз ограничен суживающейся спиралью карьера. Не разгуляешься. Или я чего-то не знаю? Или объем пространственных карманов локации может многократно превышать видимую часть шестигранника? Или не может?
Молотобоец дернулся было добить обездвиженных врагов, но Гвалт остановил его жестом. Сейчас я рассмотрел его подробнее. Первый возрастной игрок, попавшийся на пути, блеснул лысиной, обрамленной седыми, вьющимися кудрями на висках. Волосы, отказавшиеся укореняться на передней части объемного черепа, судя по всему, охотно эмигрировали на затылок. Во всяком случае их хватило, чтобы, перехваченными ленточкой, образовать живописный хвост. Мужчине передо мной наверняка исполнилось шестьдесят, при среднем росте он был худ, но обладал замечательной осанкой. Облаченный в просторный серый балахон, маг смотрелся как монах, сошедший с картин, посвященных средним векам. При этом во взгляде его не было ни суровости, ни фанатизма. Один ум, возможно, излишне академический, но при том, это ясно читалось по чертам лица, не утративший простой человеческой теплоты.
Самое удивительное, что я узнал воина! Им оказался тот самый немногословный, неприветливый мужчина, к которому я обратился, нервничая, на площадке, перед переносом в стартовый гекс.
«Пехота, воин, 12 уровень».
Чувствую себя тунеядцем и лежебокой, отлынивающим от обязанностей. Если даже у грубоватого, и, по первому впечатлению, недалекого «Пехоты» уже двенадцатый… Да, видимо, не дожал я в обучающей локации.
Восторга по поводу запрета мага на уничтожение пиксельных орков, молотобоец не выразил. Но все же подчинился, взвесив все «про» и «контра».
Гвалт, тем временем, распахнул полу мантии, обнаружив на изнанке полдюжины заправленных, как гильзы в газыри, волшебных палочек! Кудесник заменил ловко одну на другую, палочка перекочевала из руки в крепление, а другая заняла ее место.
— Остался один заряд,– чародей задумчиво смотрел на меня.– Думаю, в первую очередь челюсть.
Он незамедлительно коснулся девайсом моей щеки и прошептал скороговорку. Мускулы вокруг сократились, будто пропуская некую незримую, но могущественную силу через поры кожи, через фасции и сухожилия к костям. Короткое озарение болью, похожей на то, когда вывихнутый сустав встает, подчиняясь манипуляциям опытного хирурга, на место. И тепло, полившееся щедрым потоком.
— Вот и все,– палочка рассыпалась прахом, целитель небрежно отряхнул пальцы.– Через пять-десять минут с вашим жевательно-говорительным аппаратом будет все в порядке, батенька! А пока давайте покинем это негостеприимное место.
Гвалт позволил себе улыбнуться. Тристан протянул руку, помогая подняться, и мы пошли. Пехота, к слову, не забыл облутать растворившегося гоблина. На месте гибели мелкого паршивца остался лежать кожаный башмак. Из него-то со сноровкой фокусника, воин и извлек короткий кинжал, пару грубо сделанных амулетов и… ту самую латную перчатку, которая, о чудо, оказалась великану вполне впору. Игровая условность, что тут еще сказать! Или если вы хотите реализма– оставайтесь в обыденной жизни!
На границе безопасной зоны нас встретил патруль големов, более компактных, зато и более подвижных, чем встреченные ранее. Гвалт кивнул погонщику, как старому знакомому и мы, миновав караул, через несколько минут устроились на привал.
Глава 25
Светлая сторона
25. Светлая сторона
Гвалт достал еще одну палочку, на сей раз с черным навершием, коротко взмахнул ей.
— Хлоп!– и перед нами материализовался конус, сложенный из мелких кусков угля.
— Щелк,– пальцы мага сошлись, разомкнулись,– и в склон антрацитового конуса ударил компактный, но жаркий сноп искр. Угли послушно занялись местами синеватым, местами желтым пламенем.
— Люблю смотреть на огонь,– наш спаситель присел на валун.– Да и источник тепла нам не помешает. Вечера здесь прохладные.
— Да ты что, дед, на ночлег решил расположиться, никак?– зло сощурился Пехота.
— Почему же нет?– Гвалта совсем не тронул вызывающий тон молотобойца.
— Да потому, что не хрен лясы точить! Квест по бырому сдать надо! И видал я вашу магию-шмагию в деревянном макинтоше и белых тапках!
— Хамство никого не украшает, молодой человек,– все также спокойно ответил наш благодетель.– Вы вольны продолжить свой путь. Или скоротать вечер в нашей скромной компании. Выбирайте.
Воин состроил презрительную гримасу, но остался.
— На сырой земле неуютно,– ни к кому не обращаясь, пожаловалась Далия.
Гвалт спрятал улыбку в бороде.
— Тыньк!– палочка коснулась земли, и прямо из воздуха появились скатанные в рулон… матрасики… Один, два, три… шесть! Строго по количеству собравшихся возле костра.
— Волшебство «очаг»,– лаконично пояснил наш благодетель и, как в сказке, третий раз ударил жезлом оземь. Нас накрыл прозрачный купол, отсекая от холода ночи. Дымок, поднимающийся от костра, впрочем, беспрепятственно возносился к стремительно темнеющему небу,– мечта путешественника. Огонь, постель, защита от дождя, ветра, ядовитых мелких гадов и назойливых насекомых в комплекте!
— Вот здорово!– не удержал восторга Тристан,– палатку в походе таскать не надо, шагай себе налегке!
— А жратвы тебе тоже не надо?– пробурчал под нос Пехота, и добавил еще тише,– Ненавижу магов!
Странно устроен человек! Вот из переделки его выдернули, в гости пригласили, ничего взамен не требуя. А он все недоволен!
— Ай!– я неловко повернулся и, задев распухшую кисть, сложился от боли.
— Последствия травм здесь куда более болезненны, чем сами повреждения,– сочувственно заметил маг, протягивая мне склянку, выпростанную из складок плаща.– Спрысни чуть на руку, остальное выпей!
— Благодарю!– пробку я выдернул зубами, как заправский забулдыга. Чудесные капли зашипели, словно перекись водорода, стоило им упасть на кожу. Боль сразу отступила. На вкус жидкость напоминала слегка прокисшее молоко.
— Святая вода…– ехидно подначил Пехота,– и в церкву ночью мотаться не надо.
' В церкву',– особенности произношения выдавали если не классовое происхождение, то уровень образования нашего попутчика, с головой.
