на голое тело свитер и джинсы, вышмыгиваю из спальни. Первым делом заглядываю к Ади. Она крепко спит.
Свет дали еще ночью, а камин уже потух. Вытаскиваю из чемодана подарки, кладу их под елку для Адель и только потом иду в душ. Делаю воду погорячее и смываю с себя запахи этой ночи. Мне еще никогда и ни с кем не было так хорошо. Улыбаюсь собственному отражению, переодеваю белье и, снова втиснувшись в свою одежду, перемещаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Макс просыпается и выходит на кухню буквально минут через десять после того, как я разбиваю на сковороду яйца.
Его ладони скользят под мой свитер, гладят живот, поднимаются выше…
На нем только спортивные штаны. Вжимаюсь в твердую грудь спиной так, чтобы ему было удобнее меня трогать, и продолжаю готовить завтрак.
Максим усмехается, целует меня в шею.
– Первые пять минут думал, что ты сбежала, – шепчет в самое ухо.
– А у меня был повод? Не думаю.
– Адель спит еще?
– Да, я к ней заходила.
Макс издает рык и, резко развернув меня к себе лицом, усаживает на столешницу.
– Ты чего? – смеюсь, обнимая его за шею. – Она в любой момент может проснуться, – глажу его плечи, спину. – Потерпи до вечера, – шепчу, а сама мурашками покрываюсь. Нам ведь и правда очень хорошо вместе. Очень.
Максим задирает на мне свитер, целует грудь над чашечкой лифчика и резко одергивает вязаную ткать обратно.
Улыбаюсь, сидя на столешнице с лопаткой в руке, наблюдая за тем, как Макс перестраивается. Ему требуется усилие, чтобы сменить волну, и практически сразу, как это происходит, я слышу топот в глубине дома.
– Адель проснулась, – стекаю на пол. – Доброе…
Договаривать даже смысла не вижу. Адель несется к елке, полностью нас игнорируя. Начинает под ней ползать и выковыривать подарки.
– Ты ничего не забыла? – вмешивается Максим, перемещаясь в гостиную и сунув руки в карманы.
Ади запрокидывает голову.
– Привет, папочка, – бормочет, терзая подарочную упаковку коробки.
Макс закатывает глаза и присаживается рядом с дочкой на корточки.
– Ну что тут у тебя?
– Не знаю, но надеюсь, что Дедушка Мороз внимательно читал мое письмо.
Макс прыскает от смеха, а я начинаю раскладывать завтрак по тарелкам.
Когда за окном становится светло, мы одеваемся потеплее и идем лепить снеговика.
– Алина, нужна морковка.
– Нет морковки.
– Совсем?
– Ага.
Ади дует губы, но потом делает нос снеговику из какой-то палочки и, скомкав снежок, бросает его в Максима. Так как силы неравны, мы с Ади сбиваемся в команду и забрасываем Шалимова снегом. Носимся как угорелые, а потом еще минут десять, перед тем как зайти в дом, отряхиваемся от снега.
Ближе к вечеру Ади ложится спать, чтобы дотянуть до курантов, а я делаю укладку. На стол мы накрываем с Максом вместе. Чувствую себя при этом как в каком-то американском фильме про Рождество, не иначе. В доме царит атмосфера уюта и праздника, которого у меня, кажется, не было уже тысячу лет. Чтобы вот так, без скандалов, с улыбками, переполняясь счастьем и положительными эмоциями…
– Ты настоящий вообще? – спрашиваю у Максима, прилипнув к его спине. Смыкаю пальцы в замок у него на животе.
– А ты сомневаешься?
– Честно? Да, – улыбаюсь. – Не верю до сих пор, что так бывает.
Максим аккуратно разжимает мои пальцы и, перехватив запястье, поворачивает меня к себе.
– Я тут пришел к выводу, – загадочно улыбается, а потом на секундочку даже хмурится.
– К какому?
– Ты не зря тогда вылетела на дорогу, – касается губами моего уха. – Не верю в такие вещи, ты только не смейся.
– Какие? – вожу пальцами по его плечу.
– Это была судьба.
Улыбаюсь. Зарделась даже.
– Честно… Я тоже про это думала, – смотрю Максиму в глаза.
Макс прихватывает мою нижнюю губу своими, а из недр дома звучит визг, от которого закладывает уши.
– Вы женитесь? – Ади вприпрыжку скачет где-то у меня за спиной. – Женитесь, да? Алина теперь моя мама?
Макс поднимает Ади одной рукой, а она так энергично болтает ногами, что мне приходится немного отклониться. В ней столько эмоций, что она абсолютно не может их контролировать.
– Я подарки вам принесла, – тараторит и вытаскивает из пакета, с которым прибежала, двух зайцев. – Это мы в школе шили. Серый – папе, а белый – тебе, – протягивает мне игрушку.
– Спасибо. Очень красиво.
Макс рассматривает мордочку зайца и издает смешок.
– Почему у него глаза фиолетовые? – спрашивает Ади.
– Ну это же заяц, папа, – Ади цокает языком, а Макс якобы понимающе кивает. – А мне подарки? Папа, ты же купил мне телефон? Ты обещал, что после Нового года у меня будет свой телефон. Сенсорный.
– Купил-купил. После курантов получишь.
– А когда уже куранты?
– Через часик, – щелкаю ее по носу. – За стол?
– Я платье надену только.
Адель уносится в спальню переодеваться. Впрочем, я делаю то же самое.
Макс остается в гостиной один. Судя по всему, он собирается праздновать в спортивных штанах и футболке.
Я, конечно, особо наряжаться не планировала, но платье купила. Черное, с прозрачными рукавами и вырезом на спине, идеально сидящее по фигуре. И судя по взгляду Макса, когда я возвращаюсь за стол, мой выбор идеален.
Когда стрелка часов начинает приближаться к двенадцати, Адель встает ногами на диван и тянет свой бокал, который Максим наполняет детским шампанским.
– Надо загадывать желания. Папа, желание, Алина!
Адель суетится больше всех, угомонить ее сейчас просто нереально.
Когда куранты бьют в последний раз, наши взгляды с Максимом встречаются.
– С Новым годом, – произношу одними губами.
– С Новым! – Макс сжимает мою ладонь и целует в висок.
Эпилог
Три года спустя.
