Тора уверенно прошлепала босыми ногами прямо к парочке за стойкой.
— Доброго дня. — вежливо кивнула она.
— Доброго, леди. — басовитым гулом ответил ей парень. — Чего желаете?
— Комнату на ночь.
— Для молодоженов? — многозначительно подмигнула девица, глядя на меня.
— Да. — ответила Тора и скосила глаза. — Как вы догадались?
— О, у нас глаз привычный. — снова хохотнула девица. — Пятнадцать серебряных! Плюс еще семь — за каждый прием пищи, если желаете!
— Очень желаем! — горячо уверила Тора. — Что у вас на ужин сегодня?
— Рагу из куропатки, похлебка из баранины, и, конечно же, свежий хлеб. — причмокнул парень. — Желаете?
— Еще как желаем! — вмешался я. — Две порции, пожалуйста.
— В комнату, будьте добры. — вмешалась Тора, протягивая стопку монет через стойку.
— Обязательно, леди. — уверил ее парень, убирая монеты куда-то под стойку, а вместо них вытаскивая хитро выкованный ключ, плоская часть которого была изогнута в форме цифры "9". — Ваша комната номер девять, третий этаж. Ужин подадут буквально через десять минут.
Занятно, у них тут даже цифры арабские. По крайней мере, девятка. Интересно, они тут тоже взяли их с востока?
Пока мы поднимались по деревянной лестнице, что поскрипывала на каждом третьем шаге, я задал этот вопрос Торе. Она не сразу поняла, что я от нее хочу, но потом мотнула головой:
— Нет, цифры не брали с востока. У них там свои цифры.
— Как понять "свои"?
— Они такие… Палочками, галочками, крестиками. Странные, в общем.
Занятно. Выходит, тут системы счисления зародились совсем наоборот, не так, как в моем мире.
На третьем этаже Тора остановилась возле двери с номером девять, и открыла ее.
"Номер для молодоженов" в моем представлении был чем-то воздушным и розовым, с гигантским траходромом в виде сердечка, с блевотно-мягкими перинами и обязательно — балдахином. Чтобы везде были расставлены свечки, и даже в вазочке на столе стояли розовые розы.
Здесь же была обычная двуспальная, добротно сколоченная из красиво блестящих досок, кровать, застеленная чистым свежим белым бельем, круглый столик с двумя невысокими стульями, окно напротив двери и еще одна дверь.
Никакого молодоженства.
Ну, кроме того, что спать нам придется на одной кровати.
— Почему ты взяла номер для молодоженов? — поинтересовался я, трогая постельное белье.
— Такие номера всегда на самом верху, всегда угловые. — ответила Тора, берясь за ручку второй двери. — К тому же стены, которые касаются других комнат, тут толще и проложены специальным материалом, чтобы заглушить стоны молодоженов.
— Короче, звукоизоляция. — понял я. — Боишься, что нас подслушают?
— Не хотелось бы. — призналась Тора, скрываясь за второй дверью. — В конце концов, мы собираемся искать сопротивление.
— Кого искать?
— Сопротивление. — ответила Тора сквозь плеск воды. — Людей, которые недовольны правлением Тойфона и готовы были бы помочь нам.
Я подошел к двери и заглянул в щель, оставленную Торой:
— А такие есть?
Моему взгляду открылась небольшая ванная комната, вмещающая в себя деревянный ящик, накрытый деревянной же крышкой на петлях, маленькую металлическую раковину с висящим над нею бачком с гвоздиком по типу садового умывальника и даже что-то вроде душевой кабины — тоже деревянной, и с ведром внутри.
Тора весело и радостно умывалась из умывальника.
— Конечно! — фыркнула она, разбрызгивая вокруг воду. — Полным полно!
— И как мы будем их искать? — уточнил я.
— Пока не знаю. — Тора пожала плечами и выпрямилась, роняя капли на пол. — Завтра разберемся.
В дверь вежливо постучали, Тора посмотрела на меня:
— Открой, это ужин принесли.
Ужин оказался выше всяких похвал. Насколько великолепно в лесу готовила Тора, настолько же великолепной на вкус была здешняя еда. Честно говоря, даже думать не хотелось о том, какие шедевры кулинарии способна выдать Тора, если пустить ее на хорошо укомплектованную кухню со шкафом разных специй, с приличным набором инвентаря и со всякими там плитами и духовыми шкафами. Думать не хотелось потому, что очень уж сильно точил меня червячок сомнения, ехидно повторяющий, что ни хрена бы у нее в таких условиях не вышло.
В любом случае, ароматная похлебка, тающее во рту жаркое и хлеб, по мягкости могущий посоперничать с гусиным пухом, исчезли в моем желудке намного раньше, чем того хотелось бы. Даже стало немного грустно — вроде насытился, а вкусом насладиться так и не успел.
К еде подали три небольших кувшинчика, два холодных, один теплый, и маленькую мисочку с медом. В холодных оказалось натурально пиво, или, вернее, эль, как назвала его Тора, когда понюхала и сморщила носик. В теплом — подогретое молоко.
— А это зачем?
— Традиция. — пояснила Тора. — В первую брачную ночь молодожены прежде чем лечь в постель должны напоить друг друга теплым молоком, в котором размешан мед. Считается, что это залог будущей крепкой семьи.
— Класс. — усмехнулся я. — Придется вылить, я не пью молоко. Тем более, теплое.
— Я пью. — пожала плечами Тора. — А вот эль можешь забрать себе, его не пью уже я.
— Заметано! — ответил я, хватая второй кувшинчик.
Заканчивали ужинать мы уже при свечах, что были развешаны по канделябрам на стенах и накрыты интересными стеклянными сферами, работающими как рассеиватели. На улице стремительно стемнело, и я даже не успел заметить, как именно это произошло.
Закончив с ужином и выставив подносики, на которых его принесли, за дверь, мы, по велению Торы, легли спать. Она ничтоже сумняшеся снова скинула с себя всю одежду и юркнула под тонкую простыню, заменяющую здесь одеяло. Я некоторое время думал, в каком виде спать мне, и в итоге снял рубашку и ботинки, оставшись в штанах. Тора лежала лицом к краю и я лег так же, спиной к ней.
— Спи. — зачем-то сказала она. — Завтра будет тоже вовсе не легкий день.
— Из-за поисков сопротивления? — усмехнулся я. — Почему бы мне просто не вытащить доспехи и не начать хватать за грудки каждого встречного, пытаясь вытрясти из него ответ на интересующий меня вопрос?
— Долго трясти придется. — вздохнула Тора.
— Да и подумаешь. — я пожал
